– Лёка…
– Погоди, дай мне закончить. Назад ничего уже не вернуть, я знаю. Исправить то, что я сделала невозможно тоже. Простишь ты меня или нет – решать тебе. Но я очень тебя прошу – если есть хоть маленькая возможность, если… если ты сможешь… Давай попробуем дружить? Просто дружить? Я ничего никогда не буду от тебя требовать, обещаю. Не буду просить… Просто это было бы так здорово, если бы смогли видеться… Так здорово…
Лёка замолчала, уткнувшись взглядом в чашку. Лиза молчала, ошеломленная. Она ожидала предложений «попробовать сначала», ожидала заверений, что «теперь всё будет по-другому». Бессвязная речь Лены, запинающаяся и незнакомая, удивила и поразила. Она заставила заново посмотреть на прошедшие годы. Придя сюда сегодня Лиза ожидала увидеть прежнюю Лёку. Увидеть, убедиться, что старые чувства уже не причиняют боли, и уйти. Насовсем. Новая Лёка пугала. Притягивала. Заставляла тщательно выстроенные стены лететь в тартары. И заставляла сердце биться по-новому.
– Хорошо, – решилась, наконец, Лиза и Лёка подняла на неё взгляд. Взгляд, полный надежды, – Давай попробуем.
***И они попытались. Конечно, было тяжело. Гораздо легче строить отношения с чистого листа, чем пытаться восстанавливать их на месте разрушенных и растоптанных.
Виделись редко. Лёка была занята тем, что приводила свою жизнь в порядок – устраивалась на работу, возилась с машиной, а ночами читала книги или учебники – готовилась в следующем году поступать в институт.
К родителям пока не ездила. И друзьям не звонила. Решила вначале начать работать и привести в нормальный вид собственную жизнь, а уж потом встречаться с ними – полузабытыми призраками из прошлого.
Лиза искренне старалась помочь. Они как будто заключили договор: не говорить о прошлом. Лёка не рассказывала о том, что случилось с ней за прошедшие годы, Лиза тоже молчала о том, чем занималась и как складывалась её жизнь.
Иногда Лену жаркой волной накрывало отчаяние. Она выбиралась на балкон, нервно курила одну за другой тонкие сигареты и плакала, глядя на небо.
– Я не могу, – шептала она сквозь слезы, – Я хочу к тебе… С тобой всё правильнее и легче. Я не справляюсь одна, ты очень-очень мне нужна. Хотя бы иногда видеть тебя, слышать, слушать… Ты веришь в меня, но беда в том, что я сама в себя уже почти не верю. Очень хочется назад… к тебе…
Но приходило утро, распахивались навстречу солнечному свету синие глаза и душа наполнялась уверенностью. Лена напевала, умываясь и чистила зубы. Пила крепкий кофе, на ходу заглатывала овсянку и, помахивая брелком, спешила к автомобилю.
До новой работы было рукой подать – пятнадцать минут езды без пробок, филигранная парковка, двадцать восемь ступенек вверх и – отдельный кабинет с компьютером, небольшим шкафом и горой CD-дисков. Теперь Лена занималась тестированием программного обеспечения. Ей нравилась новая работа – приходилось многому учиться, многое открывать для себя заново, но в этом и была своя прелесть – на всё лишнее и ненужное просто не оставалось времени.
В конце октября Лёка наконец съездила в гости к родителям. Она была ошеломлена тем, как её встретили – радостно, весело, со слезами счастья на глазах. Только теперь девушка разглядела, как постарели её мама и папа. Только теперь поняла, как сильно была перед ними виновата.
– Доброе утро, – раздался голос откуда-то сзади и Лиза развернулась на 180 градусов.
– Привет, – выдохнула, стараясь успокоить заколотившееся сердце, – Ты откуда здесь?
– Решила проводить тебя на работу, – усмехнулась Лена и предложила подруге руку, – Разрешите?
– С удовольствием.
Они медленно пошли по улице, беседуя и улыбаясь друг другу. Лёка рассказывала о визите к родителям, делилась впечатлениями о новой работе. А Лиза украдкой рассматривала девушку и не уставала удивляться изменениям, произошедшим с ней.
Канули в лету истерического цвета прическа и пирсинг по всему телу. Теперь на Лениной голове красовалась аккуратная стрижка иссиня-черных волос, и только одна сережка в ухе осталась легким напоминанием о прошлом. Драные джинсы с множеством карманов тоже исчезли, уступив место строгим черным брюкам. Ботинки (не армейские!) идеально гармонировали с новым Лёкиным образом, а кожаная куртка удачно облегала плечи и тонкую талию.