Постепенно в их отношениях появилась какая-то старо-рыцарская изюминка: Лена готова была за Кристину любого «посадить на кол», а та принимала это детской ребячество с улыбкой благородной леди и прекрасной принцессы.
Сейчас, поджидая подругу у каменной лестницы, Лёка мечтала. Вдыхала полной грудью свежий морской воздух, смотрела из-под опущенных ресниц на мерцающий вдалеке залив, и мечтала о счастье. Простом человеческом счастье.
– А вот и я, – Кристина появилась неожиданно, из-за спины, чмокнула Лену в щеку и потрясла бутылкой коньяка, – Надеюсь, ты не забыла стаканы? Я, конечно, буду счастлива припомнить старые добрые времена, но глушить коньяк из горла – это было бы слишком.
– Не дрейфь, дорогая, у меня всё с собой, – хмыкнула Лёка и отобрала у подруги сумку и бутылку, – Разрешите предложить вам руку, мадам?
– Попробовала бы ты её мне не предложить! – засмеялась Кристина, и под ручку девушки отправились искать какую-нибудь более-менее чистую лавочку.
Они присели под одним из грибков на пляже. Лёка легко открыла бутылку и налила коньяка в пластиковые стаканчики.
– Давай за честность, – предложила она, поймав Кристинин взгляд, – За честность, мать её за ногу… Давай?
– Давай, – легко согласилась женщина, – Так или иначе, у нас получится вечер откровений. А честность при этом не повредит.
Лена резким движением опрокинула в себя коньяк и поморщилась невольно. Кристина сделала несколько маленьких глотков и повторила гримасу. Внезапно её лицо стало серьезным и необычно суровым.
– Мы сидели здесь с ней несколько лет назад, – тихонько сказала она.
– С кем? – прошептала Лёка, проникнувшись моментом.
– С ней. С Женей. Сидели здесь и говорили о вас. О том, что у ваших отношений нет будущего. О том, как ей тяжело любить тебя и быть рядом с тобой.
– И?
– И она сказала мне, что очень любит тебя. Понимает, что ты засранка, но всё равно любит.
– Верю. Если это было до нашего с ней разрыва – то верю. Кристь, я…
– Не надо, – Кристина одним жестом остановила загоревшуюся Лёку, – Ленка, ты еще маленькая. Ладно-ладно, уже не до такой степени маленькая, как раньше, но всё равно. Ты боялась Женьку. Боялась того, что стала вдруг центром её жизни, того, что появилась ответственность – и тебе пришлось отвечать за то, что ты сделала. Отвечать за другого человека. И ты сбежала.
– Это неправда, – мрачно пробормотала Лёка и снова разлила коньяк по стаканам, – Разрыв случился только потому, что в моей жизни снова возникла Юля. Ты прекрасно знаешь, как я была в неё влюблена. А тут – смотри ж ты! – новый шанс попытаться допрыгнуть до небес, достичь недостижимого. Конечно, я повелась.
– Врешь. Да, то, о чём ты говоришь, присутствовало. Но это было не главным. Я разгадала это позже, много позже, но разгадала. Ты боялась. Причина была именно в этом.
– Ну и это тоже. Если бы я могла, я бы…
– Да знаю я, – Кристина залпом выпила коньяк, – Думаешь, дура? Нет, знаю. Понимаю. Если бы ты могла её любить – любила бы. Не могла. Лёк, скажи, а ты сама как думаешь – способна ты любить?
– Способна.
Этот ответ прозвучал как полная неожиданность. Кристина подняла брови удивленно, хмыкнула и надолго задумалась.
– Замки из песка только не строй, – минуту спустя попросила Лена, – В моей любви ничего особенно счастливого и пошлого нет и быть не может. Ты ж знаешь – я идиотка, а раз так, то и полюбить по-человечески тоже не могла.
– Как это?
– Элементарно. Человек, которого я люблю, далеко. Я ни хрена о ней не знаю. Даже сколько ей лет и как её фамилия. И при этом я люблю её. В общем, дебилизм, как и всё, что до этого случалось в моей жизни.
– А почему ты не с ней? – удивилась Кристина.
– Потому что… – задумалась. Почесала бровь. Махнула рукой. – Блин, да не знаю, почему! Она объяснила мне, что любить – не значит быть постоянно рядом. Любить – значит чувствовать, а остальное – это… дело житейское.
– И ты послушалась? Ты уехала от первого человека, которого полюбила только потому, что она сказала, что это правильно?
– Да она не говорила! – вспылила Лена. – Я сама решила, что правильнее будет уехать.
– Почему?
А действительно – почему? Странно, но этот вопрос впервые пришел Лёке в голову и заставил задуматься. Ведь Саша не прогоняла её. Не отправляла в Таганрог или куда-нибудь еще. Она принимала любое Ленино решение. И отъезд тоже не был Сашиным решением. Не был.