- Вы меня кормить собираетесь или нет? Обещали ведь. - Как-то обиженно протянул он и попытался сесть. Вышло у него, скажу вам, раза с семнадцатого. Но он, как настоящий мужчина, не сдавался. И у него все вышло. Но, как я уже говорил, не сразу.
- Собираемся. - тем временем спокойным голосом ответила Селитра и скрылась в близлежащих кустах. Вернулась она минут через десять неся в руках на этот раз два подноса. И когда отдала один из них раненому, она и сама села рядом и принялась за трапезу.
Я же пока они ели неторопливо обошел поляну по кругу и миновав кольцо непривычных деревьев вышел к красной, выженной ярким светилом, пустоши. Оно, светило то есть, сейчас зависло над самым горизонтом и выше подниматься, судя по всему, не собиралось. Да, не обманули меня - местное солнце и правда не поднимается на небо, а ходит по над горизонтом. И все равно это красивейшее, ни с чем не сравнимое, зрелище.
Постояв в благовейной тишине ещё какое-то время, я уже собирался возвращаться назад, как неожиданно, словно по наитию, мое тело без приказа разума бросилось вперёд, к месту недавней бойни. А там нерешительно замерло, настороженно принюхалось и, что-то учуяв, вновь бросилось вперед. Туда, где над горизонтом алело местное солнце.
И вот я сижу над белым цветком и думаю. Вот почему я сюда пришел, зачем? Из-за чего меня привели сюда инстинкты? По какой причине этот цветок пробуждает во мне первозданный, животный, ужас?
Так и не найдя ответов на эти вопросы, я аккуратно сорвал белоснежный цветок и потрусил обратно к роще. А отдалиться от нее я за это время успел знатно - на обратный путь ушло около часа.
На поляне творился самый настоящий хаос. Селитра бегала по кругу с дикими воплями, а позади нее, отставая буквальная на метр, неслась толпа маленьких пушистых существ, чем-то напоминающих мне шиншиллок. Прамк же лежал на том же месте, где мы его вчера уложили и как-то лениво пытался стряхнуть с себя облепившие его милашек. А эти зверюшки и правда были очень милыми. Если мне не изменяет память, то называются они фыррками и являются мирными плотоядными существами. Но и здесь есть одно веское но. Размножаются эти существа довольно мерзким способом: они некоторое время ищут слабое или раненое существо, если не находят, то используют своих самых слабых самцов, если находят подходящую жертву, то используют ее. Так вот, выбрав используемое существо, самки набрасываются на него всем скопом и полностью облепив его своими телами, начинают выделять специальное вещество, которое вводит жертву в состояние приятной апатии и заставляет получать удовольствие от процесса. А процесс представляет из себя вот что: успокоив жертву, самки фыррков покрывают ее своими выделениями, похожими на слизь, а потом оставляют в них свои личинки. Которые в свою очередь под воздействием выделений погружаются в плоть.
Самцы же в это время отвлекают от происходящего всех, кто может хоть немного помешать самкам, а когда те заканчивают, опять же облепляют жертву и накачивают выделения самок своими. Когда все готово, вперёд выдвигается с десяток самых старых особей и с головой ныряют в покрывающую тело жертвы слизь. После этого она начинает твердеть, пока не превращается в подобие камня. После этого все, кроме самой молодой самки, уходят обратно туда, откуда они пришли, а она ждёт рождения малышей и уже с ними возвращается к месту обитания.
Вся эта информация промелькнула у меня в голове за одно мгновение, но стоило мне внимательнее присмотреться к Прамку, как я понял, что уже поздно. Я опоздал, теперь Прамка никак не спасти.
Тихий рык заставил замереть всех. И если Селитра после него бросилась ко мне за спину, то фыррки только взыбили шерсть и зашипели в ответ. Не обратив на них ровным счётом никакого внимания, я подозвал Смерчика и, попросив его собрать все наши вещи, развернулся и двинулся прочь от этой полянки.
Отдалившись от нее метров на сто, я сел на красную землю и принялся ждать Смерчика. Но его все не было и не было. Когда же он вернулся, у меня в груди все резко похолодело, а в голове закопошились тревожные мысли.
Попросив его показать мне свои воспоминания, я не сдержался от горестного стона когда просмотрел их. Смерчик забрал все, включая кокон с некогда живым Прамком и сторожившим его зверьком. И как теперь быть?
- Что случилось? - Тихонько спросила у меня Селитра и, сев напротив, проникновенно заглянула мне же в глаза. Немного подумав, я кратко пересказал ей о том, что же всё-таки случилось с Прамком и что умудрился натворить Смерчик. А натворил он многое. Во-первых, кокон с мертвым Прамком он разместил в саду перенесенного в его пространство особняка. Во-вторых, он каким-то образом ускорил процесс зарождения и роста фыррков в этом коконе, в результате чего те скоро родятся. И в-третьих, он решил перенести в своё внутреннее пространство часть той поляны, что с превеликим интузиазмом и сделал.