— Тогда плюнь и забудь о нем. Пусть мучается со своей Ларисой, всю жизнь долги ей отдает. Двести двадцать семь тысяч, — покачала Ирина головой. — Ничего себе мадам, состоятельная.
— Ну ты и зараза, Ирка! Нет, чтобы успокоить подругу — плюнь и забудь! Вот спасибочки.
— Пожалуйста, — дурачась, поклонилась Ирина. — Кушайте, не обляпайтесь.
Можно было сесть на троллейбус у Столешникова, но спешить было некуда, впереди Наташу ждала пустая, холодная, неуютная комната и — одиночество. Ну, и что в этом хорошего? Наташа вышла на Петровку и не спеша зашагала в сторону Большого театра.
После разговора с Иркой немного полегчало на душе, и Москва не казалась такой равнодушной.
А может, и правда последовать Иркиному совету: плюнуть и забыть этого Сергея? При мысли о Сергее снова заныло сердце, враз потускнело праздничное сияние Москвы. Как его забудешь? Ласковые руки, нежные поцелуи, дурацкие, но такие приятные шутки… Он все делал отлично. Если рассказывал, она могла часами слушать, если целовал, таяла, белым облаком парила в синем небе, если дурачился, слезы на глазах выступали от смеха. С ним все было легко и просто. До этого с ужасом представляла, как станет женщиной, проведет первую ночь с мужчиной, как боялась и стыдилась этого, а с ним все прошло красиво и естественно, и приятно — как подарок в конце праздничного вечера. Кто кому дарил? Разве она думала тогда об этом!
Интересно, что он сейчас делает? Может быть, обнимает эту свою Ларису? Ну и пусть. Всего-то и нужно — привыкнуть к этой мысли… Да можно ли к ней привыкнуть?!
Наташа вышла на площадь перед Большим театром. Действительно большой и очень красивый, величественный. Кажется, войдешь в двери за мощными колоннами и сразу увидишь князя Игоря или танец маленьких лебедей.
Наташа стояла и смотрела, не обращая на других людей внимания. Вдруг кто-то легонько тронул ее за плечо. Вздрогнув, резко обернулась.
Перед ней стоял невысокий плотный мужчина с рыжими жесткими волосами, растущими почему-то вверх (или это прическа такая?!), с длинным носом и близко посаженными светлыми глазами. На нем было длинное черное пальто и белый шарф, небрежно заброшенный на плечо.
— Ну вот и закончилось твое томительное ожидание. — Он бесцеремонно разглядывал Наташу. — Я уже несколько минут наблюдаю за тобой. Все нормально.
— Наблюдаете за мной? — удивилась Наташа. — Зачем?
— Привычка такая, — усмехнулся незнакомец. — Прежде чем платить деньги, люблю как следует рассмотреть товар.
— Что-то я не совсем понимаю вас…
— Чего тут понимать. Ну что, поехали?
— Куда?
— Куда прикажешь. К тебе?
— Вы хотите, чтобы я пригласила вас в гости? Если вам некуда идти, попроситесь к кому-нибудь другому.
— Что значит — к другому? Я не извращенец, хотя здесь их предостаточно. Ну ладно, хватит ломаться. Если не хочешь приглашать к себе, поехали в отель. Сколько? Сто баксов? Двести? Триста? Ты мне нужна на всю ночь.
Наташа поняла наконец, за кого ее приняли. Ну и дела! Неужели она так похожа на этих пропащих девиц?
— Господи, еле догадалась! — воскликнула Наташа. — Вы, наверное, думаете, что я проститутка? Угадала?
— Какая разница, как это называется и кто ты на самом деле. Я плачу тебе за эту ночь.
— На мне написано, что продаюсь и даже цена указана? Или у вас галлюцинации начались?
— Ты стоишь так… — начал было мужчина.
— Как хочу, так и стою. Идите, куда шли, не то я милицию позову. Понятно?
— Вполне. Ты ведь не москвичка, верно?
— А вам какое дело? Чего вы привязываетесь ко мне? Не видите, я и разговаривать с вами не хочу. Отстаньте ради Бога! — Она решительно двинулась к троллейбусной остановке, там было больше людей.
Мужчина пошел следом за ней. Остановился рядом.
— Ты очень забавная и очень красивая девушка, — совершенно серьезно произнес он. — Ты мне нравишься.
— А вы мне — нет! — отрезала Наташа, глядя по сторонам, хоть кто-то из стоящих на остановке обратит внимание, что к ней пристает какой-то странный тип. Никто и не смотрел в их сторону.
— Это первое впечатление, оно обманчиво. — Уверенности в голосе типа было хоть отбавляй. — Значит, ты не продаешь свои услуги, надеешься отдать их даром какому-нибудь проходимцу, который пообещает подарить небо и звезды? Весьма глупое решение.
— Я же сказала уже — не ваше дело! — рассердилась она. — Никакие услуги я не продаю! А у вас длинный нос, и он все время дергается, как будто целый час перед этим вы нюхали тухлое мясо!
— У многих великих людей был длинный нос, — невозмутимо ответил незнакомец.
— Выходит, вы тоже великий? — съязвила Наташа.
— Пока еще нет. Слушай, ты все больше и больше нравишься мне. Какая прелестная непосредственность! Одета, правда, в ширпотреб, но это легко исправить. Хорошо. Я ошибся, беру свои слова обратно. Извини, пожалуйста. Ты не продажная женщина.
— Да, я еду домой, в общежитие, от подруги, она учится в Щепкинском театральном училище. Теперь вы отстанете?
— И не подумаю. Я ведь извинился, не так ли?
— Ну и что?
— Хочу исправить свою ошибку. Тебе не стоит ждать троллейбуса, я отвезу тебя в общежитие на своей машине. Вот она.
Он властно махнул рукой. Наташа невольно посмотрела на противоположную сторону улицы: у здания Малого театра стояла черная иностранная машина, сверкающая лаком в свете фонарей.
— С чего это вы взяли, что я поеду с вами?! И не подумаю.
— Понимаю, ты боишься насилия. Это исключено.
— Интересно, кто ж это исключил? Вы сами, что ли?
— Да, я сам. Видишь ли, в это время ехать в полупустом троллейбусе небезопасно. Я не хочу, чтобы ты рисковала. К тому же ты, наверное, никогда не ездила в «мерседесе». Так?
— И не собираюсь ездить, — уверенно заявила Наташа. Неужели считает ее совершенной дурой, способной сесть в машину только потому, что это — «мерседес».
— Нет-нет, я не считаю тебя глупышкой, способной ради какой-то паршивой иномарки забыть об осторожности. Ты очень умная девушка, немного дикая, но это же прекрасно.
Наташа вздрогнула. Он что, умеет читать чужие мысли?
— Тогда почему предлагаете?
— Потому что дам тебе гарантии безопасности. Пожалуйста, отойдем на три шага в сторону. Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого.
Наташа неуверенно пожала плечами, однако ж подчинилась. До машины было далеко, не станет же он тащить ее через улицу. Незнакомец быстрым движением вытащил из кармана пальто небольшой пистолет, выдернул магазин. Тускло блеснули желтые пульки.
— Видишь — полный боекомплект. — Незнакомец всадил магазин обратно. — Теперь я взвожу затвор, снимаю с предохранителя.
Наташа кивнула, не в силах произнести и слова. Уже не сомневалась, что сейчас он приставит дуло к ее животу и прикажет идти к машине. Однако незнакомец неожиданно вложил пистолет в ее ладонь и ровным голосом приказал:
— Сунь руку в сумочку. — Она повиновалась. — Держи палец на спусковом крючке. Отлично. А теперь пошли к машине. — И решительно зашагал через улицу.
Наташа пошла за ним, прижимая левой рукой сумочку к груди и ощущая пальцами правой холодную сталь пистолета. Мужчина распахнул правую дверцу, жестом пригласил Наташу садиться, сам зашел с левой стороны, сел за руль.
— Это и есть ваши гарантии? Но зачем все это? Для чего вам нужно подвозить меня? — Она уже немного пришла в себя, почти не боялась незнакомца и даже успела разглядеть его получше. Мужчине было на вид лет тридцать пять.
— Я ошибся, приняв тебя за женщину легкого поведения. И теперь должен извиниться за свою оплошность. Ты мне нравишься. Сегодня вечером я приму решение и, может быть, женюсь на тебе.
— Ого! — вырвалось у Наташи. — Так прямо сразу — и жениться? А вам не интересно мое мнение на этот счет?
Машина мягко тронулась с места, обогнула сквер перед Большим театром и помчалась по Пушкинской улице.
— Куда едем? Показывай дорогу.