— Он даже стихи свои не читал, — всхлипывала Наташа. — Сидел тут как в воду опущенный, а я-то, дура, ничего не поняла…
— А что ты могла сделать? Ну, перестань плакать, нам нужно подумать, куда тебя устроить на несколько дней. Вот проблема, этого мне только не хватало!
— Ты иди, Сережа, иди и не думай обо мне. Как-нибудь сама выпутаюсь или уеду обратно в Гирей. — Вытерла слезы и принялась складывать в чемодан одежду. — Посуду можешь взять с собой и одежду, какую покупал мне, — тоже.
— О чем ты говоришь, Наташа! Это все твое, не надо глупых жестов, прошу тебя. Что же нам с жильем придумать?
Наташа вдруг вспомнила, как он рассказывал о своей большой квартире, о комнате, где у него все есть. Мог бы сказать родителям: это моя жена, будет жить со мной, а уж она постаралась бы не раздражать мамашу. Мог бы, наверное, у родителей попросить денег, у них же тут куча знакомых, неужели не собрали бы эти двести тысяч? Мог бы, да не захотел. Чересчур самостоятельный. Теперь вот сидит, думает, куда бы ее пристроить. А сам боится, как бы кто не увидел, что он пришел к ней. Вот к чему привела эта самостоятельность!
— Уходи! Уходи, надоел ты мне!
— Не сердись, Наташа, — взмолился Сергей. — Это тоже случайность, я же не виноват, что…
— Ты ни в чем не виноват, — перебила она его. — Уходи!
— Но я же не могу оставить тебя в таком положении!
— Не беспокойся, что-нибудь сама придумаю.
Словно подтверждая ее намерения самой позаботиться о своем будущем, раздался резкий стук в дверь, и, не ожидая разрешения, в комнату вошел Петр Яковлевич Нигилист.
— Доброе утро, Наташа. Собираешь чемодан? Очень правильное решение. — Он подошел ближе, торжественно вручил Наташе огромный букет роз. Повернулся к Сергею. — А это кто? Носильщик? Скажи ему, я сам помогу тебе нести чемодан.
Сергей вскочил на ноги, сжал кулаки.
— По-моему, лучше тебе убраться, и чем быстрее, тем лучше. — Он с ненавистью смерил взглядом чересчур уверенного в себе жениха. Понял это сразу.
Нигилист, не обращая внимания на Сергея, достал из кармана пальто блестящую черную коробочку с золотым тиснением, открыл ее, протянул Наташе.
— Золотой кулончик с бриллиантами тебе будет очень к лицу, Наташенька. Заодно прими мои извинения по поводу вчерашнего поведения в «Арагви». Обещаю, что впредь буду более внимателен к тебе.
«Арагви», золотой кулончик… Сергей закрыл глаза, стиснул зубы. Уж не кошмарный сон ли это? Открыл глаза — нет, вот он, стоит рядом с Наташей, а она взяла коробочку, благодарит за подарок. Это — кошмарная явь!
— Наташа! — крикнул Сергей, словно была она шагов за десять от него.
Да так оно и было. Вот десять, а вот уже и пятнадцать шагов разделяют их. Она уходила от него все дальше и дальше, хотя не сдвинулась с места. Лишь повернула голову, внимательно посмотрела на него. Печальный был этот взгляд, прощальный взгляд…
— Кольца, к сожалению, я не успел купить, — спокойно говорил Нигилист. — Мы это сделаем вместе. Вначале заедем домой, оставим твой чемодан, потом — в магазины, купим все, что ты хочешь, кольца тоже, и — в загс, я уже договорился.
— Да ты что, с ума сошла? — Голос Сергея сорвался. — Только скажи, Наташа, я вышвырну его отсюда. Ну? Что же ты молчишь? Скажи, Наташа! Мы и без него что-нибудь придумаем.
— Молодой человек, вам не понятно, что вы здесь лишний? — без всяких эмоций осведомился Нигилист, только нос его дернулся чуть сильнее обычного. — Будьте добры, избавьте нас от вашего общества. Мне бы не хотелось огорчать Наташу сценами, которые могут последовать за этим.
— Нет-нет, никаких сцен. Мы поедем… да, мы поедем домой. А ты, Сережа, уходи куда хочешь.
— Вы слышали? — повернулся к Сергею Нигилист. В его светлых глазах легко читалось откровенное презрение. — Убирайтесь.
Наташа молча смотрела то на одного, то на другого и, похоже, никого не видела. Глаза ее были влажными.
— Ну хорошо, Наташа, — мрачно усмехнулся Сергей. — Как ты решила, так и будет. — Опустив голову, медленно пошел из комнаты, все еще надеясь, что она окликнет, позовет его, бросится на шею, скажет, что хотела всего лишь попугать…
Не окликнула, не позвала. А что он мог сделать? Набить морду жениху, вышвырнуть его из комнаты? А дальше? Снять для нее квартиру? Дело это хлопотное. Если узнает Лариса, не упустит возможности растоптать Наташу. Он ведь сам согласился на ее условия… Он и будет виноват в том, что случится.
Все против него: и люди, и обстоятельства. Где-то он совершил ошибку. Но где? Думать об этом не было сил.
Стоя на остановке у общежития, Сергей увидел, как выкатил на улицу Руставели черный «мерседес». Рядом с водителем, опустив голову, сидела Наташа. Его Наташа…
Теперь уже не его…
Часть вторая
«А ЗА ЭТО ЗА ВСЕ ТЫ ОТДАЙ МНЕ ЖЕНУ…»
1
Пока Нигилист обсуждал по телефону какие-то деловые вопросы, Наташа и Ирина вышли на кухню. Такой кухни Наташа еще не видела даже в кино: красивые столы и полочки, черное дерево и никель, электроплита с грилем и автоматическими, программируемыми режимами работы, СВЧ-печь, воздухоочиститель, таймеры, диванчик, небольшой телевизор «Сони», огромный холодильник — и все новое, блестящее. А какая посуда стояла в подвесных шкафчиках! Да только не радовало Наташу это неожиданно свалившееся на голову богатство.
Она была в длинном розовом платье с золотыми узорами, которое делало ее похожей на королеву. Грустную королеву, потому что и безумно дорогое платье не радовало Наташу.
— С тобою не соскучишься, — покачала головой Ирина. — Такие дела творятся — фантастика!
И было чему удивляться. В три часа неожиданно в ее комнату вошла Наташа. То, что она сказала, неожиданностью уже никак не назовешь — это было как снег в июле месяце. Минуты две Ирина слова не могла вымолвить, только смотрела на подругу широко раскрытыми глазами. Наташа выходит замуж? Сегодня? Прямо сейчас?! А она — свидетельница, машина с женихом и свидетелем ждет их на улице. А потом — свадьба. Вернее, тихий ужин в кругу семьи. Спешно переодеваясь, Ирина пыталась выяснить у Наташи, что же все-таки случилось, как она решилась так быстро выскочить замуж. Однако Наташа отвечала неохотно, уклончиво: «да», «нет», «нормально», «там видно будет». И с этого момента Ирина только и делала, что изумлялась весь день.
Вначале — красоте машины и явной непривлекательности жениха, так и хотелось спросить: ты что, не могла получше кого-нибудь найти? И спросила бы, но случая подходящего не представлялось. Потом — церемония бракосочетания. Их явно ждали, у Ирины возникло такое ощущение, что все сотрудники районного загса пришли в этот день на работу лишь для того, чтобы зарегистрировать законный брак господина Нигилиста (ну и фамилия! Хорошо, что у Наташки хватило ума оставить свою, не то была бы нигилисткой!). После этого свидетель жениха, представительный мужчина лет пятидесяти, вежливо попрощался и удалился, чему Ирина была несказанно рада.
Далее в программе была поездка в районный паспортный стол, где без всяких проволочек и лишних вопросов Наташе в паспорт поставили штамп постоянной московской прописки. А к вечеру Ирина изумлялась уже в роскошно обставленной двухкомнатной квартире Петра Яковлевича в одном из домов за кинотеатром «Украина», неподалеку от станции метро «Багратионовская». Даже не верилось, что все это происходит на самом деле.
— Тебе не кажется, что это сон? — спросила Ирина.
— Кошмарный?
— Тебе из погреба виднее. Это что же, месть Сергею за предательство?
— Вчера ко мне в общежитие заходил один поэт, — опустила голову Наташа. — Смешной такой коротышка, помнишь, я тебе как-то рассказывала, он стихи мне пытался читать, а Сергей его вытурил? Ну вот… Зашел грустный такой, жаловался, что никто его стихи издавать не хочет, и вообще, жизнь отвратительная. Звал ехать с ним в деревню, грибы собирать… А потом попрощался и сказал, что я стою очень дорого…
— И ты решила последовать его совету? — усмехнулась Ирина. — Конечно, ты у нас дороже грибов.