— Плешаков? — встрепенулась она. — А тебе зачем это? Он в Гирее живет, если не посадили. А что?
— Мне нужно знать, где конкретно.
— Валентин? Да на улице Ватутина. Дом, кажется, пятый с того краю, как мы ехали, по левой стороне. А что?
— Он скоро приедет в Москву. Хочешь увидеться?
— Даром он мне не нужен. Ты скажешь мне или нет, какие-такие дела у тебя с ним?
— У меня — никаких. Но есть люди, которые заинтересованы в том, чтобы сделать некоторые дела совместно с этим твоим бывшим другом. Вот и все.
— Почему ты скрываешь от меня? Я же знаю, что он продает наркотики, все об этом знают. Ты тоже решил этим заняться?
— Пожалуйста, успокойся. Ни я, ни фирма, в которой я работаю, наркотиками не занимались и не будут заниматься. Но в данном случае мне за посредничество полагаются неплохие комиссионные. Без малейшего риска. Куплю тебе машину. Ты ведь как-то говорила, что хочешь научиться водить. Вот и научишься. Но это мелочи. Главное, один очень нужный человек станет нашим должником.
— Да не нужна мне такая машина! Это же… это — людей травить! Господи, какой ужас!
— В чем же тут ужас?
— А ты не понимаешь?
— Понимаю тебя. Но у меня свое мнение. Если люди смотрят телепередачи о высокой моде, которая никогда им не пригодится, если благоговеют перед шлюшкой, которая отличается от обычной проститутки лишь тем, что зарабатывает больше, если народ наш великий и могучий одурманен лжепроектами экономического прохиндея, почему же наркотики хуже? Нравится человеку — пусть употребляет.
— Я уже говорила, что ты циник! Невероятный, жуткий циник! Чего ты добиваешься этим? Хочешь, чтобы я ушла от тебя? И добьешься, уйду. Надоело мне сидеть в этой золотой клетке! Надоел мне ты со своим цинизмом!
— То, что я не притворяюсь, остаюсь самим собой… хотя бы дома, не дает тебе повода для подобных заявлений. Видишь ли, я уже не представляю мое жилище без тебя. Прежде это было влечение к красивой женщине, безболезненное решение каких-то проблем, а теперь нечто большее. Я даже не знаю, как сказать… Пожалуйста, никогда больше не говори мне такие слова.
— Ты остаешься самим собой? Хорошо. Но почему же мне нельзя говорить то, что я думаю? Я не собираюсь молчать! У нас почти каждый вечер такой, как сегодня!
— Потому что ты излишне возбуждена и, кажется, я знаю причину, — резко бросил Нигилист.
— Конечно, знаешь! Причина ты. — Наташа поплотнее запахнула полы халата и пошла к дверям.
— Нет, не я. — Голос Нигилиста был мрачен. — Причина в том, что мой несчастливый соперник, твой бывший друг Сергей, сегодня женился на даме, с которой давно уже встречался. Кажется, ее зовут Лариса Козлова.
— Что?.. — Наташа ухватилась за дверной косяк, чувствуя, что пол уходит из-под ног.
— Я думал, ты знаешь, — развел руками Петр Яковлевич. — Тогда извини. Значит, причина и вправду во мне. Это я знал.
Наташа повернулась и, согнувшись, поплелась к ванной. Заперла за собой дверь, упала на колени перед стиральной машиной, уронила на нее голову и разрыдалась.
10
Уже на следующий день после свадьбы Сергей понял, что совершил пока что самую большую глупость в своей жизни. По правде сказать, он думал, что есть время, не меньше месяца, за этот срок многое может измениться. Однако Лариса думала по-другому. Он и глазом не успел моргнуть, как оказался у дверей загса.
Только и успел — выставить два условия: не устраивать шумной свадьбы и, самое главное, жить после брачной ночи врозь. Якобы чтоб не стеснять родителей, подумать о собственном жилье. На самом деле Сергей ужаснулся, когда представил себе, что в его комнате поселилась Лариса. Она тут и днем, и вечером, и все время, конечно же, перевоспитывает его, «возвращает к жизни»! От такого «возвращения» запросто можно было из окна выпрыгнуть.
Лариса не стала спорить.
Так и стал Сергей женатым человеком. Загс, вечер в «Праге», где гостей оказалось все же десятка два, на что Сергей не обратил внимания. Родители Сергея подарили молодым персональный компьютер как намек на то, что с коммерческой палаткой пора кончать, а генерал Козлов — красную «девятку».
Да что-то не радовали эти подарки. И до постели Сергей добрался с большим трудом — если б не энергичная молодая супруга, заснул бы на коврике в прихожей. Ночью проснулся от того, что стало вдруг невыносимо жарко, душно. Рядом, тесно прижавшись к нему, спала Лариса. Что было в конце свадьбы, как он попал домой — абсолютно не помнил. Стал потихоньку отодвигаться от Ларисы, но она еще крепче вцепилась в него. Голова раскалывалась, видно, много он вчера выпил, давненько такого не случалось. Сергей решительно отодвинул Ларису и сел на кровати. Пухлая женская нога, ослепительно белая в призрачном свете луны, медленно сползла с его коленки. Лариса проснулась, подняла голову:
— Сережа? Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. Что там было… на нашей свадьбе? Я… ничего такого… ну, ты понимаешь, не говорил?
— Да нет. Все было очень хорошо, только ты много выпил, горланил какие-то песни. Нормально. Сережа…
— Голова болит. Пойду на кухню, может, найду лекарство какое…
— Ты лежи, Сережа, ты лежи, а я принесу тебе крепкий чай, это помогает. Я быстренько… — Лариса попыталась встать, но Сергей удержал ее, сам выбрался из постели.
— Не надо. Спи, Лариса.
— Но, Сережа, я хочу тебе помочь…
— Не надо.
Он пошел на кухню, там долго сидел у открытого холодильника, еды было много, но есть не хотелось. Он налил из чайника холодной заварки, добавил из другого чайника холодной воды, жадно выпил. Легче не стало. Сергей посидел минут десять на кухне, обхватив голову ладонями, и медленно побрел в свою комнату. Там в баре стояла початая бутылка водки. Вот что ему нужно было.
— Можно и я с тобой выпью?
— Выпей, — разрешил Сергей.
Он налил в хрустальные рюмки водки, неуклюже махнул Ларисе, мол, бери, пей.
— За нас, — улыбнулась Лариса и выпила.
— Ага. — Сергей тоже выпил.
Лариса поставила рюмку на журнальный столик.
— Ты хочешь меня?
Сергей еще налил себе, взял рюмку, нервно усмехнулся.
— Ты оскорбишься, если я скажу, что нет?
— И не подумаю. Я сделаю так, чтобы ты захотел меня. Посмотри… — Лариса закружилась перед ним. — Разве это не красиво? Разве это не то, что тебе нужно?
— Не то. — Сергей еще выпил водки, поморщился. — Не то, Лариса. Не тебя я хочу, другую.
— Хочешь все же оскорбить меня?
— Извини, Лариса, я не хочу обидеть… я… ты понимаешь, не в этом дело. Ты, конечно, можешь послать меня, забрать подарки, машину, компьютер, что там еще… ты можешь даже развестись со мной, прямо сейчас… — Он засмеялся. — Но я не хочу тебя. Не знаю, как это называется…
— Милый мой. — Лариса присела к нему на колени. — Я слишком долго тебя ждала, слишком долго тебя хотела — иметь своим мужем, любовником… Я мечтала об этом, понимаешь? Теперь я тебя не отпущу. Я сделаю так, что ты захочешь меня, узнаешь такое блаженство, какого никогда и ни с кем не знал. — Она наклонилась, тронула его губы своими губами.
— Ты не оскорбилась и не собираешься со мной разводиться? — удивился Сергей, протягивая руку к бутылке.
Лариса остановила ее, потом медленно сползла на пол, уткнувшись лицом в его колени.
— Нет, мой хороший, нет. Пойдем, — потянула она его за руку. — Пойдем в постельку, я сделаю тебе очень хорошо. Я умею это делать, пойдем, мой сладкий, не надо ни о чем думать…
И Сергей безропотно последовал за нею. А что ему оставалось делать?
Утром она ушла, пообещав вернуться вечером. Сергей спал до полудня, а потом сидел в кресле и пытался примирить себя с положением мужа.
Вот, у него есть жена. Теперь надо вроде бы заботиться о ней, думать о продолжении рода, о детях, о благополучии семьи… Какое, к черту, благополучие, если жена выступает в роли спонсора их семейной жизни! Дети… Нет, только не сейчас. И на кой черт он согласился жениться?
Если бы Наташа была беременна от него… Если бы Наташа была рядом… Господи, ну почему все получается не так, как хочется?! Разве он так уж много просил у судьбы? Всего-то — чтобы рядом была любимая женщина, от которой и на пару часов уходить не хотелось бы! И ведь она была рядом, была! Господи! Ты дал понять, что такое истинное счастье. Почему же отнял его?