— Ну так чего ж не понять. Ты при бабках, Валек, возьмем чего-нибудь классное. Виски или водяры? А может, вино хочешь? Я тут пробовал недавно у одного кента водяру, «Абсолют» называется — ну, ты что! Абсолютная водяра. Правда, стоит прилично… Но тут хватит. Взять? И закусон.
— Давай.
Плешаков облюбовал себе диван, пристроил за спинку обрез, лег и стал ждать возвращения Шестипалого.
Часа три сидел Валет в посадке за поселком. Выпил две банки пива, еще раз внимательно изучил план улиц, нарисованный Ратковским, потом сжег его. А когда стемнело, не спеша направился в поселок.
Скоро стало ясно, что план весьма приблизительный, улиц оказалось намного больше и не на всех были указатели с названием, а может, и были, да отсутствие фонарей не позволяло это заметить. Пришлось у местных жителей спрашивать, где тут у них улица Ватутина? Пожилая женщина в теплой кофте и платке, несмотря на то, что жара с наступлением вечера спала, долго растолковывала Валету, как пройти на улицу Ватутина.
Вроде бы растолковала, от чего, похоже, сама получила удовольствие. Огромные, яркие звезды в ночном южном небе Валет попросту не замечал. Больше всего он опасался нарваться на пьяных мужиков или подростков — светиться здесь вовсе не следовало.
В конце концов нашел он улицу Ватутина, присел на бревно, лежащее неподалеку от дома, который вроде бы принадлежал Плешакову или его родителям, закурил. Теперь нужно было выяснить, тот ли это дом и есть ли в нем Плешаков или отсутствует.
Пять тысяч баксов — солидная сумма, поэтому и согласился, когда босс деликатно намекнул на возможность подзаработать. Валет не был профессиональным киллером, но однажды убил человека, который не мог вернуть ему долг. И еще несколько раз присутствовал на кровавых разборках. В общем, знал, что и как. И не сомневался, что деревенского лоха пришьет запросто и так, что никто не подумает искать его, Валета. К тому же босс гарантировал подтвердить, что все эти дни он исправно служил в фирме. Риск был небольшой. Главное — не светиться.
Босоногий парнишка лет двенадцати неторопливо шагал мимо.
— Эй, шпана, ну-ка, иди сюда, — позвал Валет.
— Сам ты шпана, — огрызнулся мальчишка.
— Ну ладно, не обижайся. Дело у меня к тебе есть.
— Закурить дашь? — Мальчишка подошел ближе.
— А как же! Обязательно. — Валет вытащил из пачки «Мальборо», протянул будущему хулигану.
— Ух ты, «Мальборо»! Спасибо. Ну, чего хочешь?
— Скажи мне, где Валентин Плешаков живет? А то я немного заплутал в вашей деревне.
— Это не деревня, а поселок, — солидно затянулся мальчишка. — А на кой тебе Валек сдался?
— Дело у меня к нему есть.
— За «планом» приехал?
— Как ты догадался?
— К нему часто приезжают, даже из Кропоткина, и на машинах, и на мотоциклах. Даже с чувихами, бывает.
— Такой он важный у вас? — поинтересовался Валет. — Я так и думал. Не зря мне люди посоветовали к нему обратиться. Ну, так где он живет? В этом доме?
— В этом. Только его сейчас дома нет.
— Какая жалость. Ну, тогда растолкуй, где мне найти его, если ты такой всезнающий. Сам-то «план» пробовал?
— Один раз. Парни дали. Только мне не очень, башка разболелась. Привычки нет. Я лучше, как Валет, продавать буду. У меня в огороде четыре конопли вдоль межи растут, «культурка». Мамаша не знает, что это такое, а я «урожай» собираю. Зимой кому-нибудь продам.
— Да, ты не пропадешь в этой жизни. — Валет поднялся с бревна. — Ну, так где Плешаков?
— Дай пару сигарет, скажу.
Валет вытащил из пачки четыре сигареты. Тот на сей раз лишь сдержанно кивнул, чего благодарить — это ж плата за информацию.
— Валек уехал. — Мальчишка осторожно засунул сигареты в карман рубашки. — В Краснодар.
— Черт возьми! — огорчился Валет.
— Что, ломки? Ну ладно, ты хороший мужик, я тебе скажу, что он уехал на «яве», а на «яве» Валек в Краснодар не ездит, у него права недавно забрали. Я так думаю, он махнул в Гулькевичи, к своему кенту Шестипалому, они вместе в зоне срок мотали.
Валет с облегчением вздохнул. В сумке, висевшей на плече, лежал атлас автомобильных дорог еще Советского Союза, все населенные пункты вокруг поселка Гирей Валет запомнил.
— Ты клевый чувак. Выручил меня. Если б еще подсказал, как Шестипалого найти там, было б замечательно.
— Я точно не знаю, но ты покрутись в центре, у базара, возле гостиницы «Венец», Шестипалого многие знают.
— А в Гулькевичи как попасть?
Парнишка посмотрел на него с явным удивлением.
— А ты откуда приехал?
— Из Питера к дружку, он в Кропоткине живет, — не растерялся Валет. — Он и посоветовал съездить к Валентину.
— Понятно. Ты выйдешь вот так на улицу Ленина и топай прямо до кладбища. Там будет трасса на Гулькевичи. Может, и поймаешь попутку. Ну, пока.
Валет кивнул, пожал руку помощнику и скорым шагом направился к улице Ленина.
— Два часа ночи, — посмотрев на часы, сказал Шестипалый. — Давай спать, Валек, мне завтра на работу, не проснусь ни хрена.
— Прогуляй. Делов-то… — пробормотал Плешаков. — Все равно бабки вовремя не платят. Ну, и пошли их…
— Нельзя, — развел руками Шестипалый, стаскивая грязные туфли. — Здесь хоть какие-то бабки платят, а пошлешь их, так и совсем без ничего останешься. Сам знаешь — везде сокращение.
— Нормально посидели, — после некоторой паузы подытожил Плешаков. — Водка, точно, оказалась классной.
— Абсолютная, шо ты хочешь? Я ж тебе говорил.
— Литру уговорили, а я чувствую — еще смог бы. Хорошо. Можно вздохнуть с облечением, а то надоели уже кошмары.
— Нарвался ты, Валек, на неприятности… бывает. Не боись, тут тебя не найдут, никто ж не знает.
— И ты никому не говори, слышь? На работе, и вообще, кто будет спрашивать — не видел, ничего про меня не знаешь. Понял, Шестипалый?
— Да понял, понял. Ты на диване? Там в шкафу возьми себе подушку и одеяло. Может, и простыни есть, не помню.
Шестипалый поплелся во двор, а Плешаков достал одеяло и подушку, простыней в шкафу не оказалось, бросил их на диван, положил под подушку обрез. Вернулся Шестипалый, запрыгал на одной ноге, стаскивая джинсы.
— Пойду и я выскочу.
— В туалет не ходи, — посоветовал Шестипалый. — За угол — и все дела.
Плешаков кивнул и вышел из комнаты. Постоял на пороге, задрав голову. В мягком темном небе переливались, играли огромные звезды, будто специально для него представление устроили. В густых кустах сирени с какой-то безысходностью заливался сверчок. Плешаков, расстегивая на ходу джинсы, неторопливо направился к углу дома. Темная фигура отделилась от кустов сирени и бесшумно метнулась к нему.
— Привет из Москвы, — прошипел Валет, всаживая в спину Плешакова узкий тонкий нож.
Плешаков дернулся, повернул к Валету изумленное лицо. Губы его дрожали, он что-то пытался сказать, но кровь, хлынувшая изо рта, помешала. Потом медленно завалился набок, в густую траву. Валет успел выдернуть нож и, злобно усмехаясь, наблюдал, как судорожно бьется в траве его жертва. Потом наклонился, ударил ножом еще раз — под сосок на левой стороне груди. Раз, другой, третий. Плешаков захрипел, выгнулся в последний раз и затих, с отчаянным изумлением уставившись на звезды. Словно они были виновны в его гибели.
В соседнем дворе завыла собака.
Валет вытер нож о рубашку убитого и, перемахнув через ветхий забор, помчался по улице в сторону железнодорожной станции. Там он запрыгнул на «тормоз» отходящего товарного состава и через полчаса был на станции Кавказская. Еще через час сидел в купе скорого поезда, мчавшегося на север.
14
Нигилист сидел на кровати, обхватив голову руками. Лицо его было бледным, осунувшимся, под глазами набухли темные мешки. Утреннее солнце поднялось над деревьями и крышами, наполняя теплыми лучами чистый, вымытый дождями город. Наташа спала, а Нигилист, похоже, и не ложился в постель всю ночь.