Но кабинет… Велюровые диваны, ковер на полу, жалюзи на окнах, в углу на столике факсы всякие и прочая электронная хренотень теснится. Козлы! Теперь у них даже позвонить друг другу по телефону — западло. Факсы посылают!
И сидит за огромным столом, в кожаном кресле комсомольская сука при галстуке и с понтом документы важные изучает. Так и хочется крикнуть: хрена ты мозги мне пудришь? Давай приказ, я и пошел! Не крикнешь. Он хозяин.
Пока.
И являться в этот сучий кабинет, если позовут, надо.
Пока.
За пару метров до стола Валет остановился. Засунул руки поглубже в карманы зеленых слаксов. Потом вытащил, сцепил ладони за спиной. Потом сунул их в карманы короткой кожаной куртки. Смотрел спокойно себе под ноги, но если б кто пообещал перед этим: будешь и дальше иметь те же бабки, что сейчас, если замочишь босса, — ни минуты не сомневался б.
Босс наконец поднял голову, неторопливо и вроде с сожалением отложил бумаги в сторону.
— Рассказывай.
— Да что рассказывать? Второй день пасем чувака, а он из квартиры не вылезает. Сидит дома, хрен его знает, чем занимается. Два раза в универсам выскакивал, назад с полными сумками приходил. Затоварился, я думаю, на полную катушку. А мы, как лопухи, пасем его… Дела какие-то странные, не могу никак понять, что вы задумали?
— А зачем тебе это понимать? — Босс смотрел на Валета с явным интересом. Вроде как стукнул тигра палкой и ждет, как же тот отреагирует? Тигр-то в клетке!
Сегодня Валету особенно не нравилось в этом кабинете. Все раздражало, а самым противным был, конечно, мордастый босс. Лариса что-то зачастила к нему, какие-то дела обсуждают, шушукаются, даже его, Валета, не посвящают. Секреты! А как она бедрами покачивала совсем недавно, когда выходила из кабинета! То ли договорилась на будущее, то ли прямо тут, в кабинете… договорилась!
Та еще баба! А на него и не смотрит, все извини да извини, у меня дел много, некогда, некогда… Знает, стерва, для кого время найти! Пора ей напомнить кое о чем.
— В универсаме, по дороге он ни с кем не болтал?
— Ни с кем. Только жратву и выпивон покупал. Так что два лимона у него. Ну, штук десять, я думаю, улетели. Выпивон классный взял. Теперь небось квасит сам с собой.
— Имеет право, — усмехнулся шеф.
— Может, оно и так, да только я не врублюсь, для чего мы его пасем? Бабки могли бы еще вчера взять, вечером. Дверь у него стандартная, двух ударов не выдержит. За чем остановка?
— А он пушку или баллончик случайно где-то не перехватил?
— В универсаме? Если позавчера у него пушки не было, то и теперь нет, сукой буду.
— Позавчера не было. Позваниваете?
— Ну а как же. Не даем скучать. И опять я не совсем понимаю, а это нам на хрена сдалось? Он же врубится, что к чему, кипешь поднимет.
— Не поднимет, — снова усмехнулся шеф.
Валету показалось — издевается. Уж больно улыбка нехорошая получилась. Или мандражирует. С чего бы это?
— Ну, а все-таки на хрена нам волынка эта?
— Чтоб жизнь медом не казалась. — Лицо шефа стало жестким. — Кто там сейчас?
— Шпиндель. Так че делать будем?
Шеф поднялся из-за стола, подошел к окну, раздвинул пальцами легкие пластиковые жалюзи. Постоял в задумчивости с минуту, потом повернулся к Валету.
— Возьмем два лимона и забудем о нем. Как стемнеет, позвони. Домой. Оттуда, из ближайшего автомата. Шпиндель и Керосин чтобы глаз с подъезда не спускали. Ну, в общем, детали не мне тебе объяснять.
— Понял. Шеф, а может, процентов десять отстегнете, как водится в таких случаях? Тут мне тачку новую предложили, бабки нужны.
— Двести штук хочешь? Ты у меня меньше имеешь, да? Пять тысяч баксов недавно заработал и еще хочешь?
Валет непроизвольно почесал затылок, поморщился.
— То ж особая статья, сами знаете. Я их в дело пустил. А тут, как назло, тачку грохнул, новую предлагают, а бабок нет.
— Будут. Главное, не торопить события, и все будет. Тачки, вертолеты, яхты. Вот новое дело раскрутим — и заживем. Эти два лимона как раз то, чего нам не хватает. Уразумел?
— Да я что? Я могу и подождать. Просто так спросил, я ж ни хрена не знаю, не посвящаете меня…
— Придет время — посвятим. Не забыл, что действовать нужно быстро, аккуратно — и никакого насилия. Только пугать. Он человек неопытный, сам отдаст.
— А если нет?
— Значит, не умеешь работать. Зачем нам такие?
— Понял, босс, — присмирел Валет. — Не беспокойтесь, сделаем.
Темно-свинцовые тучи, заполонившие небо, укоротили и без того недлинный октябрьский день.
Синяя грязная «девятка» с перекошенным бампером и Г-образной вмятиной на левой передней дверце шустро катилась от станции метро «Полежаевская» в сторону проспекта Маршала Жукова. Водитель, тридцатилетний битюг с низким лбом и водянистыми глазами на округлом, жирно блестевшем лице, без раздумий обгонял не только уныло влекущиеся двухсекционные «Икарусы» и резко постаревшие троллейбусы, набитые «под завязку», но и все прочие машины отечественного производства. Но обогнать маячивший впереди «БМВ» не стремился, справедливо полагая, что удовольствия от этой затеи мало, а хлопоты могут появиться нешуточные.
Имя водителя, похоже, затерялось еще в годы ранней юности, теперь его заменяла кличка «Керосин». Рядом с ним смуглый, худощавый Валет выглядел почти интеллигентом. Он молча курил «Мальборо», хмуро поглядывая на грязную дорогу.
— Я его урою, суку, — мечтательно протянул Керосин. Оторвал громадную, поросшую с тыльной стороны рыжими волосами пятерню от баранки, дерябнул себя по небритой щеке. — Он за этими двумя лимонами раком поползет, из тайничка достанет и в зубах принесет нам.
— Нельзя, — буркнул Валет.
— Так мы ж из-за него, падлы, два выходных, субботу и воскресенье, в такую погоду торчали у подъезда. И ночью тоже. И вечером. Кто-то ж должен быть наказан за это?
— Нельзя, — раздраженно повторил Валет. — Приказ шефа. Никакого насилия. Только угрожать можно. Пугать.
— Ни хрена себе! — совсем обиделся Керосин. — Может, ему еще и пузырь поставить? А если не отдаст по-хорошему, что делать?
— Подыскивать новую работу, — хмыкнул Валет. — Для тебя — ничего страшного, водители везде требуются.
— А ты как же? — забеспокоился Керосин.
— А я буду выполнять приказ шефа. Пока я на него работаю. Пока.
— А потом? — полюбопытствовал Керосин. — Сам шефом заделаешься, да? Я — к тебе. А когда тоже грохну свою тачку, попрошу на новую, ну, там, проценты от операции или премию. Дашь?
— Эти козлы, авторемонтники, вторую неделю с тачкой возятся, — вздохнул Валет, — без колес не кайф.
— Ты и товарнул ее классно, проще новую взять. Сказал бы шефу, что надо помочь. Для него десять процентов от двух лимонов — полпроцента от месячной прибыли.
— Да будут бабки, куда они на хрен денутся, и тачка новая будет. Если шеф раскрутит дело с азиатской аппаратурой, там прибыль повалит — будь-будь. Не в этом проблема. Свою фирму пора открывать, — важно подытожил Валет и щелчком выбросил окурок за окно.
— Пора, — согласно закивал массивной головой Керосин, — смогешь, у тебя шарабан варит. Это я ни хрена не кумекаю в ихних делишках. Ну вот хотя бы не соображу: какого хрена мы два дня пасем чувака?
— Да потому, что он хватанул по случаю классный кусок и обалдел. Что ж теперь будет? — думает. Мы его пару деньков попасем, пускай успокоится, привыкнет малость, и — вот они мы. Психологический эффект, понял?
Керосин затормозил у светофора, всем корпусом повернулся к Валету.
— Ну да, рассказывай! После того, как мы все время дергаем его по телефону и ни хрена не говорим — успокоится! Да он…
— Если ты, сука, такой грамотный, какого хрена достаешь меня?! — заорал Валет и в сердцах плюнул в открытое окно.