— Думаешь, подслушивают? — съехидничал Андрей, уже не особо надеясь на помощь и оттого смелея. — Хорошо, не будем прямым текстом, нам ли не знать приличных метафор? Ну как, поможешь?
— Не понимаю, о чем ты… — раздраженно начал Садовников.
Андрей не дал договорить. Разозлившись, оборвал решительно, как никогда прежде не говорил с Василием.
— Когда я тебе нужен был, ты понимал. Клялся, что в лепешку расшибешься, а поможешь. Верю, так оно и будет. Спасибо.
— Ты нахал, — после некоторого замешательства нашелся Садовников, — звонишь, когда люди уже домой собрались, несешь черт знает что, а потом еще и орешь. Не кипятись. Давай сделаем так. Часика через два я заскочу к тебе. Не раньше, потому что кое-какие дела и дома надо решить. Заскочу, и мы посидим, спокойненько обо всем поговорим. Устраивает?
— Вполне. Жду тебя через два часа. У меня тут кое-что есть, так что можно будет и посидеть прилично. Пока.
Садовников положил трубку, не прощаясь. И Андрей положил. Хотелось бросить, швырнуть и даже шмякнуть о стенку, однако сдержался. Трубка-то чем виновата?! Был один Вася, похожий на Штирлица — умный, добрый, страдающий. Появились у него деньги — стал другим, похожим на Мюллера: наглым, высокомерным, хитрым.
Интересно, а сам он понимает это?
Андрей прошел на кухню, открыл стенной шкаф. Там стояли бутылка виски, бутылка розового мартини и бутылка ликера «Амаретто» — все, что вот уже года два ему хотелось попробовать. Знал бы, с каким настроением доведется это сделать, и не мечтал бы.
Он скрутил пробку мартини, налил в рюмку, залпом выпил. Похоже было на давно знакомый отечественный вермут «Экстра». И чего это люди с ума сходят? Вермут. Правда, в красивой бутылке. Разве это нужно пить после такого гнусного разговора? Андрей налил в ту же рюмку шотландского виски. Нашел, что по вкусу это напоминает самогонку. Черт возьми! Лучше б купил бутылку нормальной советской, вернее, теперь уже точно русской водки!
«Плохо, что нет пистолета, — думал Андрей, закрыв шкаф с бутылками, — стрелять, конечно, ни в кого не надо, но если какие-то рэкетиры прознали, что у меня появились деньги, и решили отнять их, против пистолета не полезут. Пусть только попробуют сунуться. Всего-то и нужно: наставил, щелкнул предохранителем — и человек тебя боится и слушается. А что ему остается делать?!»
Громко задребезжал звонок в прихожей. Андрей вздрогнул. Не звонок, а прямо-таки пожарная сирена! Ну, и кто же это пожаловал? Андрей подкрался к двери, посмотрел в глазок. На лестничной площадке стоял высокий, широкоплечий парень в зеленых брюках и джинсовой рубашке с закатанными рукавами. А рядом с ним вроде стройная, красивая женщина. Андрей отпер замок, но цепочку снимать не стал, приоткрыл дверь.
— Что надо?
— Добрый вечер. — Парень сейчас походил на школьника, читающего на вечере скучное стихотворение. — Из фирмы «Ландыш».
Андрей потянулся, взял в руку дюралевую лыжную палку, стоявшую в углу. На всякий случай.
— Что хочет ландыш?
— Фирма «Ландыш», — мягко поправил парень, — я ее представитель. «Красивые девушки — богатым господам». Даму выписывали?
Ну, вот ее и доставили, самую грандиозную покупку в его жизни. Оказалось — не вовремя. Дурацкий звонок, дурацкий разговор с бизнесменом, и никакого желания считать себя богатым господином, которому доставляют на дом красивых девушек.
— Не выписывал, а приглашал, — хмуро поправил Андрей.
— Когда приглашают за деньги и оформляется накладная, — степенно разъяснил парень, — это называется выписывать. Ну, вот я вам ее и доставил.
— Да? — мрачно уточнил Андрей. — Ну, спасибо, дорогой. Оставь даму у двери — и свободен. Тебя я не выписывал.
— А я вроде бесплатного приложения, — усмехнулся парень, — осуществляю функции безопасности. Откройте, пожалуйста, я должен войти и убедиться, что дама может чувствовать себя спокойно.
— А удостоверение у тебя есть?
— Красной книжечки с золотыми буквами «Красивые девушки — богатым господам» нет. Но и у вас нет удостоверения, что вы богатый господин, так ведь?
Этот охранник был чрезвычайно вежливым и обстоятельным. В другой ситуации Андрей не стал бы с ним спорить. Злить этого громилу было опасно для жизни. Однако сейчас, понимая, что тот обязан вежливо разговаривать с клиентами, не мог отказать себе в удовольствии потрепать нервы служащему полукриминального заведения. Чтоб служба медом не казалась!
— У меня есть деньги. Они и без книжечки с золотыми буквами действительны.
— А у меня есть дама, — удовлетворенно парировал охранник, не думая злиться. — Вот и поменяемся.
— Открывайте, время-то ваше идет, — нетерпеливо вмешалась женщина.
Она и вправду была красивой. Ростом с Андрея, в кожаной куртке, в белом берете, из-под которого струились на плечи мягкие черные волосы. Бездонные черные глаза смотрели с легкой грустью. Наверное, она была в короткой юбке: между курткой и высокими сапогами просвечивали сквозь черные колготки стройные ноги. С ума можно было сойти от мягких, плавных линий, от манящего, притягивающего, обворожительного света этих ног!
Торопится выполнить свои профессиональные обязанности?
Тоска и злость захлестнули душу Андрея. Она же проститутка! Любая сволочь, у которой есть деньги, может купить ее!.. Купить, купить — кошмар какой-то! Разве можно купить то, за что рыцари сражались и умирали в поединках? Чему поэты посвящали стихи? Пред чем склоняли головы и Наполеон, и Шаляпин?
А что, если можно? И покупали, покупают и будут покупать. Рыцари — победой в поединке, поэт — своей популярностью, Наполеон — наполеонством, а теперешняя разбогатевшая сволочь — своим сволочизмом. Сучье время, сучьи законы. И вот она, символ их — сука, самая настоящая сука!
— У нас тут не профсоюз. — Андрей снял «собачку» и отворил дверь. — Время следования к месту работы не страхуется. Поэтому, наше время пойдет с той минуты, когда мы останемся вдвоем. Не раньше.
Гости вошли в прихожую, остановились. Женщина прижимала сумочку к груди, изо всех сил стараясь казаться спокойной, но побелевшие суставы пальцев выдавали ее состояние. Охранник действительно был спокоен. Окинув профессиональным взглядом прихожую, повернулся к Андрею.
— Не будете возражать, если я пройду в комнату, посмотрю?
Андрей хотел было возразить и посмотреть, что из этого получится, но оказалось, вопрос был задан просто так, ответа и не требовалось. Охранник вошел в комнату, внимательно осмотрел ее, даже за штору не поленился заглянуть.
— Ты еще под диваном посмотри, не притаился ли там кто-нибудь, — ехидно посоветовал Андрей.
— Шуточки советую держать при себе, — впервые не выдержал охранник.
— А ты не груби. Я ведь могу позвонить в фирму и сообщить, что своим хамским поведением ты испортил мне настроение. Особое, понимаешь, настроение, специфическое. И тебе укоротят стимул материальной заинтересованности.
Охранник посмотрел на женщину. Она все еще стояла в прихожей, опустив голову. Что-то покорное, неестественно-жалкое было в ее фигуре. Не так она должна стоять. Не так смотреть.
— Не будем спорить, — миролюбиво согласился охранник, — я делаю лишь то, что положено. Иногда, знаете, вызовет человек даму, а с ним в квартире еще человек пять, пьяных в дымину, ее дожидаются. Разве это хорошо?
— Я что, похож на пьяную компанию?
— Пока нет.
— Или на человека, который решил спрятать компанию за шторой? — допытывался Андрей.
— Не беспокойтесь, мы верим вам, — негромко подала голос женщина.
— Вот спасибо, уважили. — Андрей вошел в комнату, присел на диван, не сводя настороженного взгляда с охранника. — Ну, какие еще проблемы нужно решить, прежде чем ты смоешься?
— Да так, мелочи всякие, — сотворил улыбку охранник. Он достал из нагрудного кармана рубашки свернутую вчетверо квитанцию, отпечатанную в типографии, протянул Андрею. — Вот здесь распишитесь, пожалуйста. И с вас пятнадцать тысяч.