Никогда.
И об этом ведь я тоже уже думала, когда он зажал меня в коридоре…
Но стонать было нельзя. Потому что…
Нет, разумеется, я не ждала, что он мне квартиру купит. Ха!
Да и купил бы – не взяла.
Не потому, что гордая, а потому что дура.
Потому, что не научили мама с папой чужое брать. Вот так.
Его рука уже была под юбкой, а я нечаянно открыла глаза и увидела, что на водительском месте сидит пожилой такой дядечка. Ну, наверное, моего отца ровесник. И сразу стало как-то…
Ну, в общем, низкая социальная таки не про меня.
Я попыталась одернуть Капитана Америку. Он не сразу понял, чего я вдруг опять ломаюсь.
И еще ему не понравилось, что я закусила губу. Он достал руку прямо из-под моей юбки, чтобы освободить ее от зубов.
А потом спросил про Трошина.
Ха! Он что думал, мне слабо жениху заявить, что я трахаться с другим еду?
Не слабо.
Ни разу.
Тем более, это еще… это еще не точно.
То, что мы будем там, в отеле, заниматься тем самым.
Это я еще не решила!
А вообще, я привыкла правду говорить. Зачем же я буду Димочке врать? У него живое воображение. Еще представит, что я не хочу его видеть потому, что обиделась на то, что он меня из гостей не забрал! И расстроится.
А то, что я сексом с очешуительным красавцем заниматься поехала – не расстроит.
Реально.
Потому, что Трошин в это просто не поверит!
Его живое воображение касалось только его проблем.
А что там со мной происходит, с кем я там, где… по фаренгейту Трошину. Это я уже давно поняла.
Вообще, Трошин – песнь отдельная. И о нем надо отдельно.
Не в тот момент, когда чьи-то ручки шаловливые под юбку лезут.
Андрюша явно был шокирован тем фактом, что я на самом деле жениху правду-матку выложила.
Пришлось в лоб спросить, что его смущает.
- А что, меня что-то должно смущать? – и снова эта гадская бровь!
А потом он вообще предположил, что я пьяная!
ОМГ!
Какой-то Трошин-стайл.
Выбесил меня. И я со всей дури шандарахнула кулаком по его груди.
Блин! Он что там «броник» носит? Или это?...
Это скорее всего было то, о чем я подумала – идеальный торс.
Грудная клетка Апполона, или нет, Зевса, скорее. В общем, у кого там было накачано? У Шварца?
И почему он решил, что я пьяная?
А я пьяная?
Нет!
Я и выпила то…
Не помню сколько, но реально, если я была не в себе, то вовсе не от шампанского!
- Мне нужно чтобы ты понимала, что мы собираемся сделать.
О чем это он?
- Я собираюсь заниматься с тобой любовью. Всю ночь. А ты...
Ох, малыш… тебе не понравится то, что я скажу! Тем более я реально собиралась это сделать!
Москва-Динамо, девочки! Кто со мной?
В отель я зашла слегка шатаясь. Не от алкоголя. Совсем.
Дальше все было немножко в тумане.
Капитан Америка решал проблемы с деловой дамочкой на ресепшн, а я сидела в лобби и вертела головой, пытаясь рассмотреть интерьер.
Дорого-богато.
Я так не любила.
Зачем вообще я здесь?
Интересно, как меня сюда пустят, если у меня и паспорта с собой нет?
А у Капитана Америка, кстати, был и паспорт, и даже саквояж с вещами!
Подготовился!
Хотя… я совсем забыла, он ведь, кажется, чуть ли не сегодня из Америки прилетел?
Впрочем, какая мне разница?
Он шел ко мне от стойки, широко улыбаясь.
Красавчик.
У меня во рту пересохло.
Как я могла вляпаться во все вот это?
Зачем?
Почему тормоз не нажала?
Ладно, Кораблева, еще не вечер. Прорвемся.
В конце концов, иногда ведь проще дать, чем объяснить почему не дала?
Я почувствовала, как снова заалели щеки.
Ага, вспомнила девочка, когда целочкой была – как любила повторять моя бабуля.
- Идем?
- Надеешься, что я откажусь?
- Честно?
- Да.
- Я надеялся на это раньше. Теперь поздно.
Что?
Он сказал, что хотел, чтобы я отказалась?
Вот му… чудак на букву «эм»…
Ладно, Васисуалий, или как там тебя… Это я запомнила.
Перед номером он остановился. Неужели реально хотел, чтобы я потребовала вернуть меня домой?
- Слушай, Андрей, давай правда, разберемся. Ты хочешь, чтобы я ушла? Я вызову такси. Ноу проблем, так у вас говорят?
- С чего ты взяла, что я хочу чтобы ты ушла?
- Шубертом навеяло.
- Я хочу чтобы ты мне остосала. Прямо сейчас. Тут в коридоре. Вопросы есть?
Я хлопала ресницами, но почему-то никуда не взлетала. И дар речи пропал. Рот открывался, вроде, но звук не шел.
И тут он улыбнулся. Открыто и широко.