Его быстрые шаги привели его прямо ко мне, он наклонил голову и зарычал: - Ты не смеешь стоять здесь и говорить, что время, проведенное вместе, ничего для тебя не значило. Я скажу, что это полная ерунда, и ты - чертова лгунья, если так говоришь.
Это заставило меня нервничать.
Что? Он признается, что испытывает ко мне какие-то чувства?
Дерьмо. Я не могу сейчас с этим разбираться.
У меня из глаз еще сильнее побежали слезы, и я сказала: - Рейзер, я не могу над этим думать, хорошо?
Он отстранился и сказал: - Хорошо. Давай не сейчас, но все равно тебе придется иметь с этим дело. Дай мне знать день и время, и я там буду. Кайли, если ты придешь, то и я тоже. Единственное, чего я не хочу - это играть в эти маленькие игры, нам бессмысленно что-то начинать, если бы между нами ничего не было, но мы оба знаем, что это неправда. Независимо от того, что сказала эта сука, выкрикивал я именно твое имя. Все произошло еще до того, как мы сошлись, и это все, что я хочу тебе сказать. Ты знаешь, где меня найти.
Он развернулся, схватил сына и ушел.
- Э-э, он назвал твое имя, когда он кончал с Бонни? - услышала я шепот Шэй.
Я покачала головой.
- Девочка, вот теперь это дерьмо и вправду забавно.
В этом вся Шэй. Хочет поговорить обо всем, кроме своих собственный гребаных проблем.
- Тогда это было не смешно. Я имею в виду то, он хочет сраную печеньку за то, что трахал другую женщину, думая при этом обо мне? - я подняла руки и быстро опустила их. - У меня нет времени гоняться за байкером, расспрашивать, кого он трахает, и радоваться тому, что он назвал мое гребанное имя. Пошел он к черту.
- Черт, девочка, - Шэй вошла в гостиную и села рядом со мной, - он сказал правду. Это было чем-то большим, чем ты пытаешься показать?
- Я не знаю. - Я вздохнула. – Знаешь, думаю, что я попала. Но словно только я одна.
- А выглядит, как будто не только ты. Так что, если это правда, все может быть очень серьёзно.
- Шэй, люблю тебя, - я покачала головой, - но давай оставим это в покое. Если ты, конечно, хочешь, чтобы я оставила тему тайного любовника, и что, черт возьми, произошло между тобой и вице-президентом Хранителей. Оставим это в покое тоже.
Она подняла бровь, а затем сказала: - Хорошо, Чика. Хорошо. Я просто не хочу, чтобы ты упустила прекрасную возможность.
Я усмехнулась: - Да, возможность разбить свое сердце.
- Нет, возможность получить то, чего у тебя никогда не было: мужчину, который починит твое разбитое сердце.
Шей подняла руки вверх, как бы сдаваясь, и сказала: - Хорошо, расскажи мне о своих родителях.
Я отпустила его. Она ошибалась. Рейзер Уиллис не починит мое сердце. Он просто разобьет его еще мельче.
Мы не спали вплоть до предрассветных часов утра. Шей позволила мне выплакаться, обняла меня и дала заснуть у нее на плече. Она даже пропустила работу, как обычно поступают лучшие друзья.
Нас разбудил Уилл и спросил, не играли ли мы, случайно, всю ночь с косметикой. Хоть мы и с трудом удерживали глаза открытыми, но посмеялись над ним.
- Нет, Уилл. Ты голоден?
- А почему тогда на всех зеркалах косметика? На каждом зеркале в доме.
- Что? - я встала с кровати.
- Э-э, - Шэй открыла глаза, она все еще была полусонная, - что?
Я не знаю, мальчик все еще спит или видел кошмар, но, как любая хорошая тетя, я встала с постели, чтобы проверить причину. Когда я вошла в мою ванную комнату на втором этаже, там на каждом зеркале ярко-красной помадой были написаны слова: шлюха, потаскуха, обманщица и байкерская соска.
- Тетя? – спросил Уилл прерывисто, отвлекая меня от повторного чтения слов, снова и снова.
- Уилл вернись в свою комнату.
- Хорошо, но такое на всех зеркалах, - сказал он, а затем ушел.
О, мой Бог!
- Шэй! - крикнула я. – Иди сюда!
Она побежала по коридору, крича: - Что случилось?
- Смотри! - я отошла в сторону, чтобы она смогла все увидеть.
- Святое дерьмо! - выдохнула она. - Что за черт?!
- Точно. Уилл говорит, что такое на каждом зеркале в доме. - Я уставилась на нее.
- Мы должны позвонить в полицию. - Она ушла взять телефон. - Я сделаю фото.
Пятнадцать минут спустя прибыла полиция, и мы рассказали, как провели ночь и как проснулись этим утром. Я также позвонила папе, он сказал, что уже в пути. Приехав, он был мертвенно бледным и взволнованным.
- Ты не можешь здесь оставаться! - рявкнул он.
- Папа, я не уйду. Мы просто должны усовершенствовать нашу систему безопасности или что-то в таком роде. Давай, а? - я должна была его смягчить.