Выбрать главу

— А, что, в базу потопаем?

— Да, где-то к «нолям», уже в Противосолнечной будем!

— Эх, Андрей Алексеевич, Андрей Алексеевич! Вы серьезный, и, даже, надо сказать без подхалимажа, бывалый офицер, хороший моряк! Это точно!

— Спасибо! — хмыкнул Крутовский, догадываясь, что это — подслащенная пилюля и сейчас последует какое-то поучение, внешне не задевающее субординацию. Впрочем, особого «снобизма» в общении с подчиненными Андрей за собой не замечал.

— Вот нельзя никогда говорить на флоте, да еще — на корабле — «придем», «будем в двадцать ноль-ноль», сделаем то-то и то-то. Как только это скажешь, тут сразу, откуда ни возьмись, возникнут проблемы и препятствия, а, также, всякие подвиги и приключения, в которых придется принять самое активное участие. А про вмешательство природной стихии — так я вообще — молчу, не буди лиха, пока оно тихо, как люди говорят! — Егоркин хитровато поглядывал на командира боевой части и поучал:

— Надо сказать так — «собираемся идти», «возможно, предполагаем быть», «Бог даст — пойдём», «Бог позволит — сделаем» — поучал ветеран, и, сделав паузу — для усвоения материала, продолжал: — Дело наше морское. Море, всем известно, — дикая стихия, а начальство — так оно у нас еще более дикое! Честно сказать, хрен его знает, где и когда мы будем! А вот — если будем, если вернемся домой, то у нас всегда достанет времени разобраться во всем, том числе — как, кому и даже с кем спать. В смысле — отдыхать — поправился Александр Павлович. Затем, тоном учителя, завершил наставление: — К общему удовольствию всех заинтересованных лиц. Слава Богу, и корабль у нас хороший, и боевая часть — лучшая, чтобы там «механические силы» о себе не думали!

Тут надо пояснить, что недавно БЧ-5 «Бесшабашного» была объявлена лучшей не только на корабле, но и в бригаде. Егоркин был задет за живое, всегда помнил об этом и при всяком удобном случае подчеркивал свое недовольство «несправедливым решением» комбрига, на основе якобы личных симпатий командования к командиру БЧ-5 Балаеву. Бывает!

— Да бросьте вы, Александр Павлович! Суеверие все это! — беспечно махнул рукой Крутовский.

— А суеверием наши недалекие попы объявляют все то, что толком объяснить сами не могут, а признать не хотят! — стоял на своем Егоркин, закусивший удила в своей правоте.

«Понеслось!» — ухмыльнулся Андрей, развернулся и резво потопал в свою каюту — готовиться, искать в ней все, что положено вахтенному офицеру, согласно Корабельному уставу. У «кэпа» настроение сейчас самое боевое, проходить мимо него лучше всего под палубным линолеумом. Иначе — зацепит и «раскритикует», не важно за что — лишь бы человек хороший попался! А если такой возможности избежать встречи с отцом-командиром нет — как у вахтенного офицера, например? Значит, надо точно соответствовать всем уставам и директивам, вплоть до полного безобразия, как любит говорить старпом!

И вот раздались звонки колоколов громкого боя, а старпом Георгий Михалыч с ходового поста хриплым голосом объявил приготовление корабля к бою и походу. Из динамиков неслись его вдохновенные ругательства в адрес сигнальщиков, напутавших что-то с флагами. Вроде бы все — как всегда.

Однако, все вышло так, как и предсказывал мудрый Егоркин: удачу от себя все же отпугнули. Корабль, осуществлявший слежение за «Марьяттой» в дальних полигонах, где атомоходы отрабатывали свои задачи, «заломался», совсем некстати, да и запросился в базу.

«Интересно, а бывают случаи, когда что-то ломается кстати? Впрочем, для кого как — все относительно…» — подумал Крутовский, ругая всемогущий Случай, выбросивший, на этот раз, «Бесшабашному» «монетку не той стороной». — «Надо было придать большее значение «щедротам тыла»! — запоздало пожалел минер — «сказал бы на ужине о своих догадках — так мужики сейчас великим шаманом сразу бы меня объявили!».

Козе и даже ежику в тумане понятно, что этой самой «даме» никто никогда не позволит самой по себе гулять по нашим полигонам! И кому стать ее кавалером? Естественно, исправному и укомплектованному кораблю — из чужой базы, что тоже очень важно! Тем более — сам стоит и причала и никого не трогает! Кто-то вложил эту мысль в уши оперативникам. Те — начальнику штаба флота. Дальше — дело техники!

И вот уже получено безапелляционное боевое распоряжение: «Бесшабашному» выйти на слежение. Комдив, у которого тоже были совершенно другие планы, только руками развел и минут пять рассказывал во флагманской каюте самому себе и телефону, назойливо издающему короткие гудки «отбоя», самые страшные вещи про чью-то маму и весь ее семейный альбом. Да еще вспоминая, где и как он видал такие планы и решения.