Потому что это — бой, в котором мы не можем отступить.
Дойдя до этой мысли, я внезапно поняла, куда мне следует пойти.
В двери у Лады был поставлен кодовый замок. Не такой, который устанавливают на дверях подъездов и где нужно набрать комбинацию нескольких цифр, а элитный, кажется, японский, где паролем служит произвольно выбранное слово. Думаю, такой замок — вещь дорогая и довольно ненадежная, так как нужное слово можно подобрать или же подсмотреть. Но некоторые все равно ставили себе подобные замки, точно так же как другие ставили голосовые или считывающие папиллярные узоры с пальца. Точно так же, как носили на руке часы, хотя у каждого были часы в мобильном телефоне, плеере или лэптопе. Просто–напросто красивая, престижная игрушка.
Я остановилась у дверей.
Я знала каждую вещь в квартире Ладки. Могла представить ее комнату с закрытыми глазами и пройти по ее дому в совершенной темноте, ни разу не споткнувшись и не налетев на стену.
Чего я не могла, так это попасть внутрь.
Всего лишь год назад у меня был свой собственный магнитный ключ от ее дома. Я не помнила, куда он делся. То ли его обнаружили и выбросили мои родители, то ли я сама вернула его Ладе, когда мы расставались, то ли он валялся где–то в моей комнате среди других вещей.
Но сейчас его не было.
Я могла бы спуститься вниз и прогуляться по району, дожидаясь вечера. Могла сидеть прямо на лестнице, пока Лада не придет с работы.
А еще я могла подобрать слово–ключ. Во избежание попыток подобрать пароль многие владельцы кодовых замков обычно программируют их так, чтобы замок автоматически блокировался после трех неправильных попыток. Беда в том, что после этого входную дверь наверняка заклинит и тогда, чтобы ее открыть, нужно будет вызывать снизу мастера из техподдержки. Несомненно, Лада будет мне очень признательна, если не сможет вечером попасть домой.
Что ж, две попытки у меня, по крайней мере, есть.
Холодными, чужими пальцами я набрала на крошечном экране «Джей». Дверь протестующе пискнула, на крошечном дисплее загорелся красный огонек.
Промашка.
Перед тем, как попытаться снова, я раздумывала несколько минут.
Я перебрала в уме названия ее любимых книг и имена друзей. Страны и города, где бы она хотела жить. Бар «Джинджер», где мы когда–то проводили каждый третий вечер. Многие из этих слов были неразрывно связаны с ней в моей памяти, но я не могла сказать, какое из них она могла выбрать в качестве ключа. Я колебалась.
Может быть, я вообще ищу ответ не там? Может быть, пароль нужно искать в какой–то другой области? Ее стихи? Название ее романа?..
Я рискнула и набрала «Джинджер».
И невольно вздрогнула, услышав писк.
Опять не то.
Что ж, следует признать, что шансов с самого начала было очень мало.
Я отошла от двери и уселась на ступеньках лестницы. Вяло исследовала содержимое захваченной из дома сумки. Записная книжка, пачка сигарет, подаренные Вардом темные очки, лэптоп, зарядка для лэптопа. Больше ничего. И точно ничего такого, что могло бы скрасить многочасовое ожидание. Я оперлась плечом о стену и лениво закурила. Лада сначала учится, потом работает, к тому же ей придется добираться на метро из центра, значит, она будет здесь не раньше десяти. Мне предстояло просидеть на лестнице не меньше четырех часов, в то время как зарядки у лэптопа в лучшем случае хватило бы на полчаса. Незачем и включать.
Я попыталась выпустить колечко дыма. Вард рассказывал, что раньше у меня это прекрасно получалось. Но, если кое–какие вещи мое тело помнило само, то умение пускать колечки, видимо, было утеряно с концами. Разве что последовать совету Варда и попробовать еще раз — уже с трубкой.
Наступившая весна брала свое, так что пока на лестничной площадке было относительно светло. Но грустное предчувствие грядущих сумерек уже тянулось от окна, просачивалось в щель полуоткрытой форточки. На пыльном подоконнике стояла банка, заменявшая кому–то пепельницу. Наверное, соседи Лады много и с удовольствием курили.
Прошел по меньшей мере год с тех пор, как я в последний раз была в этой квартире.
Это был чертовски странный год — по крайней мере, для меня.
Но именно сейчас, сидя на лестнице под дверью, я задумалась, каким был этот год для Лады. Из нашего разговора в Кофе–пабе было сложно что–нибудь понять. Мне редко попадались люди столь же отстраненные и сдержанные, как она — вернее, столь же хорошо умевшие казаться отстраненными и сдержанными, если считали, что так будет правильно. И вместе с тем…