— Похоже, не немножко, а ты очень устала. Тебе вообще нельзя сильно напрягаться после… после комы. — Он сглотнул, словно это слово было неприятным на вкус. — Тебе нужно находиться под наблюдением целителей. И к тому же ты, наверное, голодная… Ты давно ела?
Я машинально кивнула, и будто в подтверждение этому мой желудок провозгласил голодный вопль.
— Ой…
— Вот видишь. — Как бы ни был Гарри обеспокоен, но улыбку удержать не смог. — Ты должна поесть.
Против этого я ничего не имела. Только вот влезет ли в меня что — нибудь после таких — то разговоров?
Гарри отошел от меня и, поминутно оглядываясь, начал обыскивать шкаф, стоящий в углу.
— Гарри, так скажи мне, как они к тебе относились? Тетя Петунья и ее семья?
Он на миг замер, но затем продолжил свою деятельность.
— Мам, почему бы тебе не спросить у самой тети Петуньи?
— Спросить — то спрошу, но мне хотелось бы услышать от тебя. Может, я поторопилась помириться с ней?
— Она все — таки твоя родная сестра, — с сомнением сказал он. — И я даже рад, что она нашла в себе силы признаться в своей неправоте. — Он обернулся, точно решившись на признание. — Я могу сказать только одно… я никому не был там нужен. Меня не считали кем — то родным.
Мне показалось, он хочет еще что — то добавить, но Гарри вздохнул и отвернулся.
Эх, Петунья, отчего ты не видела в моем сыне своего племянника? От Вернона, глядя на этого грубого мужчину, можно, конечно, ожидать что угодно, но ты?..
Я встала и неслышно подошла к Гарри. Он, почувствовав мое приближение, развернулся и, как в первый раз, порывисто обнял меня. Мои колени чудом не подогнулись. Я устояла и начала осторожно поглаживать его по спине.
Бедный мой мальчик, что же тебе пришлось пережить… Когда я спросила Северуса, счастлив ли Гарри, он ответил, что — да, но по — своему. А теперь я никак не могу отвязаться от мысли, был ли он вообще счастлив?
— Мама… как мне вас с папой не хватало. В детстве я часто представлял, какая была бы у нас семья, будь мы все вместе… Представлял и понимал, что это все пустые мечты… фантазии… А всего через два года, после того, как снова нашел крестного, потерял и его…
Как ему, наверное, непросто признаться в этом. Но держать всю эту горечь в себе невыносимо, вот и льется через край…
Я прижимала Гарри к себе, шепча какие — то успокоительные слова и нежно перебирая волосы у него на затылке. Сейчас он был для меня самым что ни на есть маленьким ребенком, которому необходима материнская любовь и ласка.
Гарри пошевелился и произнес неожиданное:
— Кажется, здесь нет ничего съедобного. Наверное, нужно сходить в круглосуточный супермаркет.
Внимательно посмотрев в его глаза, я не долго думая приложила ладонь к его лбу.
— Какой супермаркет, Гарри?
— Круглосуточный, — почему — то заулыбался он. — Здесь недалеко есть. Мам, — улыбка растаяла, он вздохнул, — со мной все в порядке, я не сошел с ума. Просто я наконец — то полностью осознал, что не сплю и это не галлюцинации. Ты здесь и ты очень голодная. А так как в этом доме нет еды, придется покупать.
— Но у тебя же нет денег, — напомнила я, несколько успокоенная. — Сам говорил.
— А, ну да… — с чуть разочарованным видом протянул он. — Но у меня идея. — Гарри разомкнул объятие и направился к выходу из кухни. — Думаю, я найду денег.
— Где найдешь? — Я не отставала от него.
Мы поднялись по лестнице и вышли в холл, после освещенной кухни — еще больше непроглядный.
— В комнате на третьем этаже.
— А… — Я хотела было сказать, чтобы он подождал меня, но мои уши вдруг уловили какой — то звук. — Гарри, ты слышишь?
Гарри, который успел взобраться до половины лестницы, остановился.
Скребущий звук повторился. Что это? Мыши в полу?
Прислушавшись, я поняла, что он доносится из дальнего конца холла. То есть от входной двери. Мне почему — то стало неуютно.
Гарри поднял палочку с горящим светом на конце, вглядываясь в густую темноту. Потом быстро сбежал вниз и, шепнув мне «стой здесь», с внезапно погасшей палочкой скрылся в ней.
От напряженного ожидания мои ладони сжались в кулаки, а ногти до боли впились в кожу. Когда, наконец, в звенящую тишину ворвался еле слышный скрипящий звук, я выдохнула. Темноту разорвал серый прямоугольник с четким силуэтом человеческой фигуры внутри него, и тогда напряжение отпустило меня совсем.
Вспыхнул яркий свет. Потом еще один, и Гарри в сопровождении знакомого мужчины подошел ко мне.