— Лили, послушай меня, — наконец дозвался меня Дамблдор. — Да, к моей глубокой печали, Джеймс погиб… погиб как герой, защищая тебя и вашего сына.
Что — то в его словах заставило меня поднять голову от коленей и посмотреть на него. От слез все вокруг расплывалось. Я стерла их со щек.
— Но Волдеморт не смог убить Гарри, а ты, как оказалось, тоже осталась жива.
— Мой… мой сын жив?.. — спросила я, поняв одно. — Его зовут Гарри, да?..
— Гарри, его зовут Гарри. А твоего мужа — Джеймс.
Я прислушалась к себе. Никакого отклика на эти имена. Как будто совершенно чужие люди. Нет, я, конечно, почувствовала облегчение и радость, осознав, что на этом свете не одинока. И все же… Джеймс, мой погибший муж, наверное, горячо любимый и я должна горевать по нему, но… как можно горевать по человеку, которого не помнишь?
Гарри, мой сын, — другое дело, он жив. Я могу встретиться с ним, заново узнать его.
— Гарри… — повторила я, словно пробуя на вкус. — Джеймс… Наверное, мы были счастливой семьей?
Дамблдор промолчал. Но мне и не нужен был ответ.
— Где он, Альбус? — резко повернулась я к нему. — Где Гарри? Сколько ему лет? Почему он, в конце концов, не здесь, не со мной?
Да уж, моему сыну наверняка было никак не меньше шестнадцати, хотя сразу представлялся милый мальчуган лет этак трех. А сколько тогда мне самой?
Я машинально дотронулась до своего лица и одновременно с этим припомнила свои переживания по поводу внешности.
— Альбус? — я снова перевела тревожный и вместе с тем настойчивый взгляд на директора, поскольку он не спешил отвечать.
— Гарри в порядке, Лили, — наконец сказал он. Взгляд его в свою очередь стал очень внимательным, я бы сказала, слишком. И тон мне тоже не понравился, во фразе так и слышалось: «Гарри и без тебя, Лили, прекрасно живется». Хотя, может быть, мне и почудилось… — Ему семнадцать и он живет у тети, твоей родной сестры Петуньи.
Ну вот, оказывается, у меня еще и сестра есть. Что же дальше?
— А Гарри сейчас не здесь, потому что я подумал, что вам лучше встретиться в каком — нибудь более удобном и уютном месте, чем больница.
— Вы подумали?! А он вообще знает обо мне?
Все это было подозрительно, но я была так взволнована мыслями о сыне и сестре, что хорошенько поразмыслить над этим времени не оставалось.
— Конечно, Лили.
— И когда же мы встретимся?
— Скоро, Лили, скоро.
В этот день я так никого из родных и не увидела. Отлично себя чувствовала, но выходить мне кроме как в туалет почему — то не разрешалось. От воображаемых картин, где происходила встреча с Гарри, сходила с ума и немного злилась. Вид палаты меня начинал раздражать. На вопрос, как скоро меня выпишут, целитель Макколум отвечал: «Подождите еще немного, Лили, вас необходимо как следует обследовать», вгоняя в тоску и еще большую раздражительность. Не понимаю, для чего эти обследования, если я прекрасно чувствовала себя. А от того, что могла находиться только в палате, я вдобавок ощущала себя пленницей.
От Нэнси Стоун, помощницы целителя Макколума, кроме собственной фамилии ничего нового не узнала.
— Мисс… Миссис Поттер, не волнуйтесь, вряд ли вас задержат больше чем на неделю…
— Неделю?! Я не могу столько ждать! Я здесь умру от тоски и скуки! Меня сын ждет, а вы — «неделя»!
— Сын — это очень хорошо, — улыбнулась Нэнси. — Тем более, — такой.
— Такой? — переспросила я.
Но она заторопилась, как бы избегая отвечать на мой невинный, казалось бы, вопрос.
— Извините, миссис Поттер, заболталась я что — то…
— Подождите! Можно попросить у вас зеркало?
Женщина остановилась в дверях.
— Если оно есть у вас, конечно.
— Я могу его для вас наколдовать.
Она достала из кармана тонкую полированную палочку, какая была и у целителя и Дамблдора. Значит, магия творится не только при помощи одних только рук?
Нэнси Стоун повела ею перед собой, как бы рисуя в воздухе что — то. И вдруг прямо из ничего появилось, засеребрившись, небольшое круглое зеркало. Оно повисло между нами, явно не собираясь падать на пол.
Я с удивлением смотрела на первое, во всяком случае, после долгого перерыва, проявление магии. Когда — то, вероятно, и я так умела…
Целительница любезно предоставила в мое распоряжение зеркало и вышла из палаты. Я поглядела на закрытую дверь, вздохнула и повернулась к наколдованному предмету.
Он так и висел в воздухе. Я обошла его и остановилась перед гладкой зеркальной поверхностью, от которой по стенам разбегались световые блики. В нем отражалась часть комнаты, а теперь и я.