— Пойду прогуляюсь, — буркнул Рон, на мгновение задрав голову к стеклянному потолку.
Гермиона и Гарри промолчали, понимая, что фобию Рона не искоренить никак.
— Может, тогда отнесешь стебли Бодлянки профессору Снейпу? — предложила Гермиона нерешительно.
Рон сперва хотел отказаться, но передумал.
— Ладно уж.
Взял корзинку со свежеобрезанными ветвями и направился к стеклянной двери.
— Подожду вас снаружи!
Гарри и Гермиона остались одни, провожая взглядом высокую фигуру и бежавшего рядом котенка. Однако, едва Рон скрылся, Тигра вернулся к ним.
— Ну… — протянула Гермиона. — Не будем сейчас о Роне, — сказала она, когда Гарри открыл рот.
Он пожал плечами, совсем не думая сейчас о Роне.
— Добудем еще один плод, и все. Потом… Потом пойдем в замок.
Они вновь сразились с цапнем и бросили в миску его плод. Тигра крутился неподалеку, но соваться под хлесткие удары щупалец не решался.
— Прямо как на уроке Травологии, — с легкой улыбкой сказала Гермиона, утирая испарину со лба. — Только профессора Спраут нет рядом.
— Ага. А вот интересно, что бы она сказала, узнав о нашем своевольном проникновении в ее оранжереи? — Гарри стянул перчатки и кинул на приткнувшийся у стены длинный рабочий стол.
— Мне больше интересно, кто ухаживает за растениями в ее отсутствие, — сказала Гермиона, пристально глядя на парня.
— Что ты на меня так смотришь? — удивился он.
— У тебя щека покраснела. Твоя мама, может подумать… — Она чуть улыбнулась, опустив глаза на свои руки, с которых снимала перчатки.
— Что подумать?
— Что тебя кто — то ударил.
— То есть надавал пощечин? — уточнил он со смехом.
— Вроде того… — согласилась она. Вздохнула, машинально убирая упавшую на лицо прядь волос. — Твоя мама… Она столько всего пережила, я даже представить себе не могу… Она такая мужественная, сильная… А вот Дамблдор… Зачем он скрывал все это время?
Гарри отвернулся, ощутив в горле горький комок. Он тоже не понимал интриг директора. Кому от этого стало легче? Все его оправдания… Гарри не верил в то, что Дамблдор делал это лишь из меры безопасности, его и мамы. Что бы он ни говорил, директор вполне мог рассказать о маме, ничего бы не случилось. Мог посвятить узкий круг людей в эту тайну: его, Ремуса и Сириуса. А если бы Лили не очнулась и не сбежала из больницы на свой страх и риск, продолжал бы он молчать и дальше? Вот что терзало Гарри больше всего. Как он мог доверять Дамблдору после того, что узнал?
— Знаешь, Гермиона, — выныривая из своих мыслей, сказал он, — я так тебе благодарен за твою поддержку моей маме тогда, на праздничном ужине в Норе.
— Гарри…
— Ты одна поверила в нее, когда она больше всего нуждалась в понимании, — не дав ей заговорить, продолжил Гарри.
Они стояли друг против друга, между ними было лишь несколько дюймов, и Гарри отчетливо видел, как менялось выражение на лице Гермионы. Видел почти каждую ресничку, обрамлявшие карие глаза, и даже мелкие веснушки на маленьком носу, о которых не подозревал до сего момента.
— Не я одна поверила ей, — покачала головой девушка. — Ремус тоже.
— Но ты первая поверила в ее слова. А я…
Боясь, как бы его голос не задрожал, Гарри прервал себя на полуслове, глубоко вдохнув.
— Тебя тоже можно понять. Ты просто запутался в фактах, которые предъявила твоя мама. И нежелание видеть Дамблдора, и встреча с Люциусом Малфоем, и неузнавание Ремуса. Ну, конечно, ты запутался.
— Это меня не оправдывает! — резко сказал Гарри и отвернулся. Спустя мгновение ощутил на щеке, той, что хранила след от удара побега воинственного растения, прикосновение прохладных пальцев.
— Ты не виноват, Гарри. Только не ты. Дамблдор — вполне возможно…
Гермиона, будто произнеся что — то крамольное, прикрыла рот другой ладонью.
— И почему ты такая всепонимающая, Гермиона? — вздохнув, спросил Гарри.
— Это хорошо или плохо?
— Хорошо. Во всяком случае, для меня.
Он протянул руку к ее волосам.
— Что там? — забеспокоилась Гермиона.
Гарри снял с ее макушки невесть откуда взявшийся желтовато — зеленый листок и показал девушке.
— Только не говори, что ожидала увидеть паука.
Гермиона расслабленно рассмеялась.
— Ой, Гарри…
Раскинув руки, она шагнула к нему. Подействовавший на него благотворно разговор с Гермионой заставил Гарри чувствовать себя чуточку раскованнее и ответить на ее неожиданное объятие.
— Спасибо, Гермиона. Ты умеешь успокаивать.