Вот только судьба имела на него свои планы.
Нимхейн неторопливо шествовал по Аллее, скептически поглядывая время от времени в список с тем, что надлежит купить ученику Хогвартса. В принципе, никаких уж очень серьезных отличий от канона он не видел. Мантии, совы-книззлы-жабы, книги-палочка-пергаменты, правда котел был не оловянный, а медный, в придачу к перчаткам из драконьей кожи прибавился фартук, ну и еще по мелочи, да предметов, изучаемых четверокурсником было не в пример больше.
Чувствовал себя Даркеварр странно. После лет в мире, где единственным, кто отравлял его существование был только Нуада, а кто-то другой появлялся исключительно в виде иллюзий, служащих в качестве тренажера, снова окунуться в людской водоворот было странно. И это еще мягко сказано.
Сейчас стало самую капельку полегче, но еще две недели назад, когда парень только сделал первый шаг за порог своей комнаты, ему казалось, что он не выдержит.
Каждое живое существо в пределах видимости вызывало ступор и агрессию. Маги были не такими, как Нуада. И это было… неправильно.
…Темучин с утра не находил себе места. Он рвался с рук, бегал по коридорам, постоянно прислушивался, замирая на месте и хлеща себя по бокам хвостом с пушистой кисточкой на конце. Маги забеспокоились, тут же перейдя в боевой режим, но время шло, а никаких угроз на горизонте не появлялось.
Затихнув на какое-то время, книззл снова активизировался ближе к вечеру. Неожиданно он стремглав полетел к двери, за которой спал его хозяин, и принялся бешено драть ее когтями, истерически мяукая.
– Такие вопли и мертвого поднимут… – демонстративно скривился Себастиан. Остальные согласно загудели, с интересом следя за увечащим дверь книззлом. Неожиданно проявившаяся вязь чар, опутывающая дверь, вспыхнула и осыпалась на пол мелким серебристым пеплом.
– Мордред! Неужели…
Вопрос повис в воздухе. Маги напряженно уставились на дверь, книззл царапался, как сумасшедший, оглашая коридор дикими воплями, никто не шевелился.
Неожиданно дверь распахнулась, и в проем шагнул Нимхейн. Выглядел подросток ужасно. За время заточения он вытянулся еще больше, сильно похудел, хотя и так не отличался раскормленностью, став откровенно тощим, кожа приобрела сероватый оттенок, волосы повисли паклей.
Темучин с воплем подскочил и парень одним неестественно быстрым движением подхватил его рукой, прижимая к себе возмущенно мяукающее животное, раздраженно высказывающее хозяину свои претензии, и пошатываясь под его весом.
Горящие маниакальным голодным блеском глаза обежали толпу, инстинктивно подавшуюся назад, сухие, обветренные губы разомкнулись:
– Жрать. Сейчас. Немедленно.
Темучин слезать напрочь отказался, устроившись на плечах и впиваясь когтями при резких движениях. Нимхейну было плевать. Боли он практически не чувствовал, после методов Нуады это даже на мелкое неудобство не тянуло. Жрать хотелось неимоверно. Еще хотелось мыться и спать, но голод занимал почетное первое место, с легкостью отбиваясь от конкурентов.
Раздав указания радостно пищащим домовикам, парень целеустремленно потащился в столовую. Конечно, можно было и в спальне остаться, поев там, но намертво вбитый Нуадой этикет заставлял шагать в место приема пищи. Плевать, в каком ты виде: если ты в гостях или дома и можешь хоть немного шевелиться, изволь вести себя как положено Высшему, а не какому-то отребью.
Идти было тяжело. Тело, отвыкшее от движения, повиновалось через раз, кроме того, проблему усугубляли полученные в мире грез инстинкты и рефлексы, глубоко проросшие и сейчас начинающие потихоньку просыпаться уже в реальном мире. Он то замирал, то двигался, правда очень недолго, с запредельной скоростью, движения были неровными, дергаными, мышцы судорожно сокращались, он сам себе напоминал марионетку в неумелых руках начинающего кукловода.
Ничего. Не страшно. Пройдет. Ему придется поработать, но форму он восстановит.
Из столовой пахло просто одуряюще, желудок визжал и орал от желания пожрать. Дойдя до своего места во главе стола Нимхейн сел, оглядел ждущих его магов и вдохнул хищно затрепетавшими ноздрями ароматный пар, после чего аккуратно попробовал первую ложку супа.
Горячее провалилось в желудок и Нимхейн выпал из реальности. Хрен с ним, со всем остальным, сейчас ему надо поесть. И пусть весь мир подождет.