- Товарищ майор, я все прочитал. Все понятно и со всем согласен. Где расписаться?
Смирнов, все еще находясь в задумчивости, рассеянно тыкал пальцем в нужные места. Через пару минут они закончили.
Александр сел на стул и еще раз посмотрел на потерпевшего, стараясь вспомнить не упустил ли он чего. После признания потерпевшего негодным к продолжению военной службы и окончанию курса лечения, он мог отправляться домой, а это значит, что если следователь что-то упустил, такое могло вызвать задержку с окончанием следствия.
Нет, ничего не забыл. Все выполнено. И тем не менее Смирнов не мог успокоиться. Прямо как первое дело! Еще раз сверившись с рабочими записями и планом следствия он убедился, что задерживать парня больше оснований нет.
Смирнов еще раз заставил его повторить порядок действий, когда начнется суд. Проверил адрес и номер телефона, по которому он мог связаться с потерпевшим. Все нормально. Тяжело вздохнув он разрешил потерпевшему отправляться в часть для получения документов.
Чувство тревожности не отпускало.
В кабинет зашел статный высокий парень. Про таких говорят, что женщины от них без ума. Высокий рост. Правильная фигура, правильные черты лица. И форма с лычками сержанта сидит на нем как влитая. Это был единственный свидетель по этому уголовному делу, причем косвенный. Он так же прибыл в прокуратуру для получения разрешения убыть по окончанию службы по месту жительства.
Смирнов тщательно проверил все документы, касающиеся проведения следственных действий с этим свидетелем. Все было нормально. Новоиспеченный дембель как и потерпевший жил в Красноярске, а это значит, что проблем с его прибытием для участия в суде не предвиделось. Так же самым тщательным образом уточнив адрес и номер телефона для связи, он отпустил парня.
Запланированное на сегодня, он выполнил в полном объеме, но Александр не спешил уходить домой. Непонятно откуда появившееся чувство тревоги упорно не желало исчезать. И ведь ни малейшего повода для этого не имелось! И тем не менее . . .
Смирнов выкурил сигарету, но так и не нашел ни малейшей причины для беспокойства.
Работа -работой, но дома ей места нет. Конечно, если получается. Возвратившись домой, Александр попытался переключиться на другую волну но, видимо, у него такое не получилось. Юля моментально вычислила его и начала приставать с расспросами.
А что ей рассказать? Ничего не придумав, Смирнов поведал, что его тяготит и причины этого он никак не может найти.
Во время рассказа он вдруг отчетливо вспомнил выражение глаз потерпевшего. Заискивающе-извиняющееся? Да нет! С чего бы это! Но, тем не менее, он никак иначе не мог найти другого определения.
Да и сержант- свидетель . . . Стоп ! ! ! Почему сержант?
Он закрыл глаза и попытался вспомнить погоны свидетеля. В материалах уголовного дела он имел звание младшего сержанта и это точно. Почему он решил, что тот сержант? Сердце вдруг начало усиленно колотится.
Смирнов схватил трубку телефона и набрал номер дежурного по прокуратуре.
- Рядовой Савицкий . . . .
- Саша, это Смирнов. Проверь по журналу посетителей воинское звание последнего сегодня посетителя.
- Сержант войсковой части . . .
Александр ударил по рычагу и тут же набрал другой номер.
- Да, слушаю . . .
- Майор юстиции Смирнов. Александр Васильевич! Когда и почему Пряникову присвоили звание сержанта?
На другой стороне долго слышалось причмокивание и покряхтывание. Слишком долго. Он уже хотел повторить вопрос, но командир батальона наконец соизволил ответить.
- Ну, это, того . . . Ну. . . солдатам обычно под дембель присваивают звания. За хорошую службы, ну и так далее . . . Я сам рапорт не подписывал. Думаю, там, в кадрах полка по привычке все оформили.
Смирнов слушал и вдруг поймал себя на мысли, что сердцебиение исчезло. А если учесть, что этот сержант старался не смотреть ему в глаза . . .
Дав отбой, он задумался. Дело расследовано качественно. В этом он не сомневался ни минуты. Даже «обработка» свидетеля и потерпевшего вряд ли поможет развалить дело. А то, что это имело место, он уже не сомневался. В крайнем случае, свидетеля. При явной войне прокуратуры и командования присваивать сержанта свидетелю никто бы не стал. Или это все- таки чистая паранойя? В конце- концов, в нашей армии бардак никто не отменял.
Ну и ладно! Хватит себя накручивать, а то и действительно до дурдома окажется недалеко. Смирнов сплюнул и занялся другими делами.
На следующий день Смирнов допросил Вахницкого в качестве свидетеля.
Солдат подробно рассказал о своих злоключениях в части и изъявил решительность бороться до конца. Содержание допроса позволило Смирнову приступить к разработке стратегии и тактики расследования. Уже за полночь он удовлетворенно откинулся на спинке кресла и еще раз прочитал план следствия.
На сегодняшний день у него имелось, как минимум, полтора десятка свидетелей, показания которых могли бы добиться желаемого результата. Конечно, они уже обработаны и поэтому, нужно самым тщательным образом готовиться к допросам.
На следующий день Смирнов самым тщательным образом приступил к изучению изъятых документов. Начальник секретной части явно нервничал и откровенно следил за тем, что же именно делает следователь. Это хороший знак. Значит, отцы-командиры не все успели подчистить. Наконец Александр с удовлетворением нашел то, что искал. Два журнала оказались переписаны полностью. И эти записи касались времени нахождения потерпевшего и его начальника на боевом посту. В последние два месяца, согласно данных журнала, солдат и офицер находились вместе столько два раза по одному и два часа. Вот. С этого и начнем.
Смирнов вызвал начальника службы защиты государственной тайны и получил у него заключение, что именно эти документы не имеют грифа секретности.
Определив, что книга переписана почерком трех человек, Смирнов тут же направился в строевую часть и там изъял образцы почерка всех военнослужащих полка. В особую папку поместил образцы почерка шифровального отдела. Приход в строевую часть полка следователя всегда вызывает особый интерес но, в это раз все происходило в атмосфере настоящего ажиотажа. Все, с кем общался Смирнов, проявляли явные признаки беспокойства и даже откровенно выраженного страха. Все указывало на то, что отцы-командиры начали открытую войну с целью выручить старшего лейтенанта путем развала уголовного дела.
Между делом, Александр попросил для ознакомления книгу приказов командира части и приказаний начальника штаба. Несмотря на то, что он самым тщательным образом изобразил полное безразличие к содержанию указанных документов, мельком бросив, что это чистая формальность, предусмотренная методиками, книги ему принесли только через полчаса, и то, только после третьего напоминания.
Смирнов внимательно осмотрел книги и убедился, что пока они не подвергались какой либо «подчистке». После этого он, уже не изображая безразличие, расписался на каждом листе. Принесший книги делопроизводитель побледнела и даже попыталась помешать этому, вырвав книгу из рук следователя. Попытка не удалась и женщина с визгом бросилась вон из кабинета. Через несколько секунд в дверях показался не кто иной как начальник штаба полка. За спиной офицера угрюмо расположились три военнослужащих очень крепкого вида.
- Товарищ следователь, что Вы себе позволяете? Это служебная документация полка и Вы не имеете никакого права портить ее!
- Простите, я Вас не понимаю. И каким образом я испортил документы? Моя подпись находится внизу каждого листа и никаким образом не мешает читать основной текст. Конечно, если Вы представите мне приказ Министра обороны или иного должностного лица, прямо запрещающего подписывать листы книги следователем военной прокуратуры, например, я готов продолжить разговор на эту тему.
Спокойствие следователя, да и его принадлежность к правоохранительным органам, несколько поумерили воинственный пыл офицера штаба. Он явно не знал, что делать в такой ситуации но, видимо имел от вышестоящего начальника указания помешать работе следователя.