— Вам стоит попросить заключенного обновить список имен.
Я уже просила. Всякий раз, когда приходила. Но придурок отказывался вписывать меня с девичьей фамилией.
— Может, я могу заполнить какую-нибудь форму сама?
— Только заключенный может запросить обновление списка.
Просто замечательно. Ладно, плевать.
— Я бы все равно оставила фамилию Локвуд, — раздался из-за спины голос Иззи. Я не заметила, что она вернулась от шкафчика. — Уж получше, чем Росси.
Я прикусила язык, чтобы не возразить, что даже фамилия Уинер намного лучше фамилии этого лживого вора. Мы с Иззи прошли в помещение, где находилось еще несколько посетителей, и вскоре нас отвели в комнату для свиданий. Гаррет уже сидел за столом. Увидев нас, он поднялся и улыбнулся ослепительной улыбкой, которая лишила его инвесторов миллионов, а меня — трусиков и достоинства.
Пока мы шли, его взгляд был прикован ко мне, хотя его дочь чуть ли не бежала ему навстречу. Она коротко обняла его, что разрешалось делать в начале и в конце посещения. В этот момент в ней проявилась та уязвимая девочка, которой она в действительности и являлась. Иззи изо всех сил старалась казаться сильной и вести себя так, будто ей на все наплевать, но внутри нее по-прежнему жила маленькая девочка, потерявшая и мать, и отца. Она боготворила Гаррета даже с учетом всего, что он сделал.
Когда Иззи выпустила его из объятий, он потянулся ко мне. Я отступила назад и кивнула.
— Здравствуй, Гаррет.
Он нахмурился.
— Привет, Нат. Выглядишь роскошно.
— Схожу за водой. Иззи, тебе что-нибудь принести?
Отвечая, она даже не удосужилась взглянуть на меня.
— Нет.
По правилам несовершеннолетнего должен был сопровождать опекун, однако от меня не требовалось сидеть за одним столом с бывшим мужем. Я находилось здесь ради его дочери, пусть она и не ценила моих ежемесячных жертв. Подойдя к торговому автомату, я купила бутылку воды и села за свободный столик в другом конце помещения.
В течение часа я несколько раз косилась в их сторону, проверяя, как Иззи. Меня раздражало, что мой взгляд на мгновение задерживался на лице Гарретта. Даже после двух лет тюрьмы, с бледной кожей и темными кругами под глазами, он по-прежнему оставался невероятно красивым мужчиной. Но на своем горьком опыте я усвоила, что красивое лицо ничего не стоит, если у человека безобразное сердце.
Когда охранник объявил, что время посещения подходит к концу, я подошла к Иззи. Я могла бы подождать ее у двери, но мне не хотелось, чтобы она уходила в одиночку.
Гаррет использовал каждое приветствие и прощание для манипуляции мной.
— Иззи, могу я поговорить с Нат наедине? Нужно обсудить один финансовый вопрос.
Я подождала, когда его дочь отойдет.
— Ты рассказал ей?
— Сейчас не самое подходящее время.
Я уставилась на него.
— У тебя есть один час в месяц. Ты не обладаешь роскошью выбирать время.
Гаррет опустил взгляд на мою ключицу.
— Помнишь, когда у нас был медовый месяц, ты...
Я перебила его:
— Давай не будем предаваться воспоминаниям и вернемся в реальность? Тебя вот-вот уведут. А ты еще не рассказал своей дочери о том, что потратил все отложенные на ее образование деньги. В следующем году я не смогу заплатить двадцать пять тысяч долларов за ее частную школу.
— Я кое над чем работаю.
Я нахмурилась.
— В тюрьме? Не заставляй рассказывать ей меня. Она и без того меня ненавидит. Разберись с этим самостоятельно.
Он потянулся ко мне, но я предостерегающе выставила ладонь.
— Нет. Господи, ты даже этой малости не смог для меня сделать.
— Я скучаю по тебе, Нат.
Блин, да он меня вообще слышит?
Я всплеснула руками.
— С тобой просто бессмысленно разговаривать.
А потом развернулась и увела свою падчерицу из тюрьмы, поклявшись, что никогда сюда не вернусь... как клялась, черт побери, каждый раз.
ГЛАВА 6
Наталия
Девять месяцев спустя
— Ну и во сколько завтра мне одеваться?
Анна даже не сказала «привет», когда в субботу в восемь утра я взяла трубку.
Я покачала головой и перекатилась с телефоном на спину.
— Когда пожелаешь. Я сплю.
— Это будет в «Сахарной магнолии», да?
— Иногда мне кажется, что беременность отрицательно повлияла на твои умственные способности. Что ты несешь?