-Крис, пожалуйста.
Сначала она шепчет эту фразу, а потом говорит вслух. Эва начинает ерзать подо мной, тереться об меня. Сложно сдерживать её, но я прилагаю все свои усилия. Очень мешает в этом деле стояк.
-Крис, пожалуйста, - она быстро дышит и просто умоляет меня со слезами на глазах помочь ей. Её щеки раскраснелись, волосы растрепались, но от этого она была ещё желаннее. А я ещё сильнее возбуждался.
-Крис, пожалуйста! - она уже кричит, мечется в разные стороны и извивается подо мной, пытаясь освободиться. Это пик её возбуждения, потом она быстро уснет от таких затрат энергии.
Я едва сдерживался, чтобы не сорвать с себя джинсы и наконец не вытрахать её до потери сознания. И я так и сделал бы, если бы дело было не в виагре.
Представляю, как ей сейчас хочется секса. Я сам весь вспотел и выдохся, сдерживая и себя, и её. Спасала бутылка воды, оставленная под кроватью на случай сушняка, и то, не на долго.
А ведь совсем недавно она мучилась со мной всю ночь. А сейчас что же…Типа квиты? Бумеранг жизни? Плата по счетам? Браво.
Она успокоилась и, кажется заснула, хотя её тело все ещё била дрожь. Я посмотрел на неё и улыбнулся.
Мы спим всего два месяца, но за эти два месяца я так привык к ней, что секс с другими девушками превращается в сравнение оригинала и копии, сравнение того, что есть, с тем, что должно быть. Когда я трахаю Мун, то ставлю в приоритет прежде всего её удовольствие: мне льстит, что именно я - причина ее многочисленных оргазмов.
И это странно, потому что раньше мне было плевать. Одноразовые получали удовольствие только от того, что их трахаю именно я, Пенетратор Крис.
Я аккуратно встал и направился в ванну, чтобы принять душ и расслабиться. Не хотелось бы, чтобы яйца опухли.
Что-то меняется. И это пиздец, как выбивает меня из колеи и одновременно затягивает. Меня пугает мой добровольный переход к моногамии.
========== Part V ==========
POV Chris
Чёрт, каждое утро субботы сопровождается чувством, что ты был сбит грузовиком.
Это совсем другое утро.
Проснувшись с новыми, совершенно иными ощущениями, я был немного сбит с толку.
Сегодня не болела голова от каждого самого незначительного звука, не ломило тело при каждом движении, не было сухо во рту, не чувствовалась усталость в глазах.
Просыпаться самому по субботам было непривычно: обычно я просыпаюсь либо от звонка Вильяма, либо от сигнализации соседской машины, которая по чистой случайности включалась каждое чертово утро.
Вспомнив вчерашний вечер, я коварно улыбнулся и повернулся влево.
Каждое субботнее утро я просыпался в одиночестве. Подтверждением того, что ночь я провел не один, были лишь вмятина на подушке и еще не остывшая простынь.
Она еще спит. Кажется, даже пушечный выстрел ее не разбудит. Чёрт, я так и не отвязал её руки от кровати. Бедняжка.
Аккуратно отстегнув ремень и освободив её руки, я опустил их и распрямил, чтобы кровь могла нормально течь. На запястьях остались заметные синяки. Твою мать.
Эх, Мун, чёрт знает, что бы с тобой произошло, если бы я не повернулся в твою сторону, а ушёл с одноразовой.
Я нахмурился, мысль о том, что кто-то посягнул на моё, выводила меня из себя. Мама всегда, говорила, что я дико жадный на личные вещи. Я все ещё твёрдо отрицал, что Эва Квииг Мун - моя личная вещь, которой пользуюсь только я, но сознание чётко выводило это.
Я откинул одеяло и направился в ванную комнату. Чищу зубы, умываю лицо, принимаю тёплый душ.
Урчит живот. Понимаю, что я чертовски голоден. Натягиваю домашние спортивные штаны и шлепаю босыми ногами на кухню.
Чёрт, во что они превратили мой дом? Вильям, говна кусок, приглядел, блять! Переступая через многочисленные пустые банки из-под пива, смятые разноцветные стаканчики и коробки от пиццы, я наконец добрался до кухни и заглянул в холодильник, молясь, не увидеть его пустым. Аллилуйя! Вытаскиваю все подряд и попутно думаю, что можно сообразить на двоих.
Мун совсем офигела. Отмечу в её календаре этот день, и пусть празднует, как государственный праздник. Я ещё ни разу не готовил кому-то завтрак, кроме мамы.
Нарезав сыр во взбитые яйца, я заливаю этой смесью поджаренный бекон. Мне плевать, как зовут богов кулинарии в разных странах, но теперь его имя - Кристофер Шистад.
Слышу скрип лестницы. Мун с невероятно смущенным лицом спускается, потирая запястья. Обращаю внимание, что на ней моя домашняя чёрная майка. Невольно улыбаюсь.
-Я…, - она не поднимает глаз и говорит куда-то в плечо, - Я не нашла своей одежды.
Ах, да, я же вчера её раздел. Раздел и не отвязал от кровати? Браво, Шистад.
-Штаны и шорты были на полке ниже, - с удовольствием издеваюсь и осматриваю её ноги. Делаю пометку у себя в голове, что надо бы закинуть их себе на плечи в следующий раз.
Она неуверенно шагает к столу, пока я ставлю на него две тарелки, от которых аппетитно отходит пар. Добавляю к ним две кружки горячего чая и приступаю к завтраку. Пролистываю Инстаграм, но украдкой поглядываю на Эву. Она довольно быстро ест, и, кажется, ей нравится моя стряпня. Я возвращаюсь к телефону и отпиваю чай.
-Что вчера произошло? - я поднимаю глаза: тарелка пуста, кружка чая в её руках, смотрит куда-то сквозь стол.
-Кто-то накормил тебя виагрой, и ты попыталась изнасиловать меня, - невозмутимо отвечаю я.
Мне нравится не только спать с Мун, но и издеваться над ней. Уж слишком широкий диапазон её эмоций.
-Не смешно, - отрывается от кружки и хмурится. На её лице так и написано: “Дурак”.
-Сегодня уже смешно, а вчера я хотел экзорцистов вызвать, - я допиваю чай, ставлю кружку в раковину и встаю, скрестив руки.
Она все ещё хмурится.
-Ну ладно, в кратце, три каких-то парня накормили тебя виагрой, и это ты бы была изнасилована, если бы я не принял удар на себя.
Проходя мимо Мун, я потрепал её по голове и направился наверх, чтобы более не смущать.
Спускаясь обратно спустя минут двадцать, я вижу, как рыжая с мусорным пакетом ходит по гостиной и собирает банки, коробки и стаканчики. Она все еще лишь в моей майке. Я молча присоединяюсь к ней, хотя предпочел бы заняться более увлекательным делом.
Вдвоём убираться веселее, а точнее, убираться с неуклюжей Мун веселее. Она то грохнется, то ударит себя чем-нибудь, то воду прольет, то запутается в проводах пылесоса. Вся уборка - сплошной face palm.
Одежду я ей так и не дал, поэтому весь день во мне копилось напряжение, которое так и норовилось вырваться при каждом разе, как она нагибалась. Вчерашнее желание отшлепать и оттрахать возвращается. Чувствую, как внизу тянет.
Мы потратили весь день на уборку. За окном уже темнеет.
-Не дом, а операционная, - заключает она, довольно оглядываясь. Действительно, все было идеально чисто.
-Где моя одежда? - смотрит она с надеждой, втягивая в себя губы.
-Наверху, - я перекидываю её через плечо и несу в свою комнату, придерживая за бедра.
В комнате стоял полумрак. Я поставил её на ноги.