— Неужели синьор Палетти хочет что-то нам сказать? — поинтересовался Франческо Сагетти и замахнулся монтировкой.
«В голову метит… я труп…», — подумал Лучано, а вслух сказал:
— Иди ты к дьяволу!
— Только после тебя! — хохотнул Сагетти.
Лучано закрыл глаза, стало немного не по себе, ему казалось он слышит, как монтировка рвет воздух, приближаясь к его голове. Какие-то доли секунды растянулись в вечность. В тот самый момент, когда Лучано произнес последнее проклятие раздался грохот выбитой двери и, казалось, оглушающий выстрел, Франческо Сагетти упал как подкошенный, монтировка со звоном выпала из его рук. Донато Бамбильо шарахнулся в сторону и прижался к стене.
— Руки за голову, стой и не рыпайся, bastardo[1]! А то и тебе башку снесу! — Лука находился в крайней степени нервного напряжения.
— Лука? — удивлению Бамбильо не было предела, у него подкосились ноги, и он медленно опустился на пол.
— Лучано, ты как? — Лука подошел к совершенно ошарашенному Лучано, того начало трясти.
— Черт тебя дери, Лука, что ты здесь делаешь? — у Лучано возникло сильное желание расхохотаться.
— Я же видел, как эти ублюдки забрали тебя на трассе! Дьявол, я чуть не поседел, пока вас нашел, хорошо идиоты забыли выключить мигалки, я всю коммуну обшарил! — сказал Лука.
— Лука, ты не представляешь, как ты вовремя!
Лучано попытался подняться, кружилась голова, Лука помог ему сесть на один из ящиков, прислоненных к стене.
— Уроды! — Лука обратился к Бамбильо, тот был заметно бледен. — Кто бы сомневался, что это вы промышляли на дороге несколько лет!
— Лука, я не виноват, — у Донато пропал голос. — Сагетти меня заставил…
— Что-то не заметно! Сейчас будешь писать… — рявкнул Лука.
— Что писать? — спросил Бамбильо.
— Всё, что вы творили с Сагетти все эти пять лет, как спелись! Сколько на вашем счету пропавших без вести? — спросил Лука и подошел к Бамбильо, который сидел на полу и боялся опустить руки. Он направил пистолет ему в лоб.
— Лука, прошу тебя, не надо… — прошептал Бамбильо.
— Сколько? — Лука крикнул так, что Бамбильо вздрогнул.
— Пятнадцать… — быстро ответил Бамбильо.
— Так вот, сядешь и напишешь про каждого! Кто, когда и каким образом был убит, какая была ваша выгода, куда продавали машины и где похоронены люди. Лучано, у тебя в машине есть бумага и ручка? — спросил Лука.
— Всё здесь, вон в том черном портфеле… Они все распотрошили. Там есть чистые листы, бери… — сказал Лучано.
Лука открыл портфель, который был брошен на один из ящиков, нашел там чистые листы и ручку, взял все это и протянул Бамбильо.
— Если я откажусь? — поинтересовался тот.
— У меня сейчас нет никакого желания марать об тебя руки, Бамбильо, но это желание может резко проснуться. Да и стоило бы облегчить душу. Я даже и не предполагал, какие вы твари, зато сейчас картина ясна. Мы можем поступить еще проще, Бамбильо! Один звонок в прокуратуру и синьор Ферраро будет рад отрапортовать о том, что был задержан главный обвиняемый по делу об исчезновении водителей на трассах региона Лацио…
— Хорошо, — Бамбильо прервал Луку, — а что дальше? Я напишу и что дальше?
— Дальше? Я расскажу тебе потом, что ты будешь делать дальше! Я думаю ты отлично понимаешь, что сегодня был твой последний день в дорожной полиции?
— Да, понимаю… — Бамбильо покосился на лежащего на полу Сагетти, вокруг головы которого расплылась кровавая лужа.
— Не так сложно попасть ублюдку в голову с десяти метров! — проследив взгляд Бамбильо, заметил Лука.
— Ты всегда хорошо стрелял. Ладно, я всё напишу…
Донато Бамбильо уже просчитывал пути отступления, он решил, что после признания ещё успеет добраться в аэропорт и покинуть Италию, деньги на билеты, хотя бы до Греции, у него были.
Под пристальным взглядом Луки, Бамбильо устроился на полу у одного из ящиков, разложил листы и начал писать. На всё про всё ушло достаточно много времени. Лучано заметно мучился, время от времени у него шла носом кровь, но он даже не пытался мешать Луке, судя по всему у того были давние счеты с этими ребятами. Наконец Бамбильо закончил писать, было уже далеко за полночь.
— Что теперь? — спросил он.
— Лучано, послушай, этот пистолет, который ты привез мне никаким образом не сможет указать на тебя, когда его обнаружат? — поинтересовался Лука.