— Иди познакомься с ними.
Я так и обмерла. Что, я подойду и скажу: давайте познакомимся? Я так не умею, не знаю, о чём надо говорить, как себя вести. Хотя познакомиться очень хотелось, но я словно одеревенела, не знала, что предпринять. И, наконец, решалась. Пошла туда. Пришла и стою, молчу, жду, когда они начнут знакомиться, что-то спросят. Но мальчики тоже молчали. Помолчав какое-то время, я ушла. Если хотели познакомиться, так чего молчали? Знакомились бы. А на следующий день мы уже уехали.
— Оказывается, я тоже могу нравится, — сказала я тёте после приезда, — На меня обратил внимание один мальчик.
— Конечно. Каждый человек может кому-то понравиться просто так, без всяких усилий. И ты тоже.
Наверно, это правда. Вот, например, Суслова Маша из старшего класса очень серьёзная, никогда не улыбнётся, а у нее много друзей-мальчиков. Видимо, и серьёзные задумчивые люди тоже могут нравиться. Значит, и я не хуже других. Только бы не забыть это. Не хуже, не хуже…
Через несколько дней начинается учебный год. Идти в школу хотелось. Я всё-таки соскучилась, и интересно посмотреть на всех, как выросли за лето, как изменились. Да и в первый день все обычно приветливые. Накануне вечером я написала план борьбы со своими недостатками. У меня их много, поэтому план получился большой. Надо избавиться от сутулости, выучить биологию, перестать быть хмурой, научиться общаться со всеми, а не только со своей подругой Викой. Ещё следить за внешним видом: верхняя пуговица от пальто у меня оторвана, нет, чтобы пришить, а я просто придерживаю ворот одной рукой. Ещё надо поставить спектакль. Это очень давняя мечта. В прошлом году я нашла в книжке пьесу для школьного театра и попросила учительницу Елизавету Николаевну поставить с нами спектакль, но она сказала, что у неё нет времени для этого. Учителя в нашем посёлке живут, как все люди, у них есть семьи, они имеют огород возле дома, надо заниматься хозяйством. Как-то, конечно, странно: учительница — и копает картошку. Потом я ещё просила учителя музыки Валентина Михайловича вести театральный кружок, и тот вроде бы и создал его, но потом кружок развалился: то никто не придёт, то сам Валентин Михайлович не придёт.
Осанку я исправляла обычно по дороге в школу. Зачем тратить понапрасну время, а так всё равно идёшь и заодно борешься с сутулостью: плечи вверх — назад — вниз.
Ещё эта биология. По биологии у меня было даже две двойки, и никакая сила не могла заставить меня сесть и начать учить эту скукотищу. На уроке я всегда думала о своём и не могла заставить себя слушать биологичку Татьяну Михайловну. У неё был монотонный голос и огромный нос крючком. Чтобы как-то скрасить время, я написала о ней стихи:
Татьяна, сонными глазами
Охватываешь класс.
И в профиль ты встаешь пред нами
И носом поражаешь нас.
Когда показала стихи Вике, она сказала, что нельзя насмехаться над тем, что нос кривой. Человек же не виноват, что таким уродился. А высмеивать можно то, что она не умеет интересно учить.
И вот настал первый школьный день. Все были радостные, празднично одетые, с цветами, весело переговаривались. На перемене я вышла в коридор. Там стояла кучка учеников из параллельного класса. И вдруг… Я застыла на месте. В толпе я увидела того самого голубоглазого мальчика, и он тоже смотрел в мою сторону. Я была просто потрясена. Да нет. Такого же не бывает. Не может быть, чтобы он снова мне встретился. Что же, мне на каждом шагу встречается один и тот же мальчик: то в поезде, то в Базино, то прямо в своей школе? Да он просто похож. А я такая идиотка, что не в состоянии отличить одного от другого. Или всё же он? А может он ради меня переехал сюда? Но это было бы уже слишком. На меня же может посмотреть только какой-нибудь совсем уж никчёмный мальчик, а если кто обратил на меня внимание, значит он такой же, как и я, никуда не годный. Вот если бы я была, как Златка…