У меня в горле встал ком. Послышались аплодисменты, вначале редкие, а потом охватившие все кафе. Уитни покраснела, прижала руку к груди, улыбнулась и отошла от микрофона. Я взглянула на Кирстен — у нее в глазах стояли слезы.
Уитни пошла к нашему столику. Зрители ей кивали, а я почувствовала гордость: как непросто было, наверно, прочитать этот рассказ вслух! И не только посторонним людям, но и нам. Но Уитни не побоялась. Интересно, что было труднее? Вообще решиться прочитать свой рассказ или решиться прочитать его в нашем присутствии? Или же все-таки важнее всего был просто он сам?
Глава семнадцатая
Часы у кровати, загоревшись, показали время: 12.15. Значит, я пыталась уснуть уже три часа восемь минут.
С тех пор как Уитни прочитала прошлым вечером свой рассказ, на меня нахлынуло все то, что я бы предпочла забыть: ссора с Оуэном, визитка Эмили, вновь заговорившая со мной Кларк. В доме кипела жизнь. Родители в кои веки чувствовали себя свободно, сестры не просто разговаривали друг с другом, но и подружились. На фоне неожиданного всеобщего согласия я чувствовала себя не в своей тарелке.
По дороге из кафе Кирстен рассказала Уитни о своем фильме и о том, как он перекликается с тем, что мы только что услышали. Уитни захотела его посмотреть, и сегодня вечером перед обедом Кирстен поставила компьютер на журнальный столик, а мы все расселись вокруг него.
Родители устроились на диване, Уитни рядом на подлокотнике, Кирстен сбоку, велев мне сесть поближе, но я покачала головой и отодвинулась:
— Я его уже видела. Садись лучше ты туда.
— Я-то его точно уже раз сто смотрела, — ответила Кирстен, но все равно села поближе.
— Как же здорово! — воскликнула мама. Не знаю, что она имела в виду: то ли то, что мы все вместе, то ли то, что собираемся смотреть фильм Кирстен.
Сестра вздохнула и нажала на кнопку:
— Итак, начинаем.
Когда на экране показалась ярко-зеленая трава, я попыталась сосредоточиться на фильме, но не смогла и стала разглядывать нашу семью. Папа смотрел фильм с серьезным выражением лица, мама сидела, сложив руки на коленях, Уитни на подлокотнике рядом с папой подтянула ногу к груди. На экране сменяли друг друга картинки, а на лице сестры мелькал свет.
— Слушай, Уитни, — сказала мама, когда девочки в фильме покатили по улице, — а ведь фильм очень напоминает твое эссе, которое ты нам как-то давала почитать.
— Да, — мягко отозвалась Кирстен. — Странно, правда? Мы это только вчера вечером поняли.
Уитни молча смотрела на экран: вдалеке маленькая девочка лежала на земле, а рядом валялся велосипед — одно колесо у него крутилось. Затем замелькали страшные эпизоды: лающая собака, мужчина, поднимающий газету. Наконец фильм закончился. Мы молча смотрели на ярко-зеленую траву.
— Бог ты мой, Кирстен, — сказала мама. — Просто потрясающе!
— Ну, потрясающе-то вряд ли. — Кирстен убрала за ухо выбившуюся прядь. Видно было, что сестра польщена. — Это только начало.
— Кто бы мог подумать, что ты такая наблюдательная? — Папа потер ногу. — Все-таки не зря столько телевизор смотрела.
Кирстен улыбнулась, но видно было, что она ждет реакции Уитни.
— Хороший фильм, — сказала Уитни. — Хотя мне и в голову не приходило, что ты от меня уехала.
— А мне не приходило, что ты помчалась в другую сторону, — ответила Кирстен, — забавно, правда?
Уитни молча кивнула. Тогда мама вздохнула и добавила:
— А вот мне не приходило, что для вас так важен был тот день.
— Ты что, не помнишь, как Уитни сломала руку? — удивилась Кирстен.
— У вашей мамы избирательная память, — пояснил папа. — Хотя я вот отдаленно припоминаю, как все переживали.
— Разумеется, я помню, как Уитни сломала руку! — возмутилась мама. — Просто… просто не представляла, что для вас обеих тот случай так много значил. — Мама повернулась ко мне. — А ты, Аннабель? Что помнишь о том дне?
— Тебе тогда девять исполнилось, да? — спросил папа.
Я кивнула, потому что все на меня смотрели. На самом деле я сама не знала, что помню о том дне: слишком много раз мне о нем рассказывали другие люди. Был день рождения, торт, потом я сбегала к маме и сказала, что с Уитни что-то случилось. Все остальное помнила смутно.
Весь вечер я наблюдала за нашей семьей. Кирстен рассказывала истории об интересных людях — ее однокурсниках на режиссуре. Уитни делилась секретом приготовления роллов, с которыми она возилась полдня. Мама раскраснелась и громко смеялась. Даже папа расслабился. Он был рад, что мы все вместе и так дружим. Все было хорошо, но я чувствовала себя обособленно. Как водитель проезжающей мимо машины, притормаживающий, чтобы взглянуть сквозь стекло. Что у меня общего с этими людьми? Разве что только нахожусь неподалеку, да и то ненадолго.