— Ненавижу, когда ты прав, — ворчу я. — Может… — Меня прерывает голос диспетчера по полицейскому радио, сообщающий нам о ДТП.
— Я займусь этим, — отвечает ей Гейдж. — Мы всего в нескольких минутах езды от места происшествия. Вызовите медиков на всякий случай.
Он включает фары, и сирены машин проносятся сквозь темные улицы и проливной дождь. Становится трудно видеть, когда мы выезжаем на неосвещенную заднюю дорогу.
— Там, — говорю я, указывая на яркий свет фар.
Он сворачивает на обочину, и мы оба выскакиваем из машины, как только она останавливается. Старый седан врезался в дерево, фары ярко светят, а из капота валит дым. Мы бежим через поле к машине, враждебный дождь обрушивается на нас.
Я оказываюсь там первым и, посветив фонариком в сторону водителя, обнаруживаю там женщину. Она неподвижна, ее лоб упирается в руль. На пассажирском сиденье — бутылка открытой водки и наркотики. Я держу свет, пока Гейджу удается открыть дверь.
Он спешит измерить ее пульс.
— Еще жива.
Меня охватывает прилив облегчения.
— Слава Богу. — Я переключаю свое внимание на заднее сиденье. — Там пассажир.
Я насквозь промок, моргаю от попадающих на меня капель, и дверь скрипит, когда я ее открываю. Я освещаю фонарем заднее сиденье, и страх скручивает мой живот. По венам пробегает холод, более холодный, чем ледяной дождь, хлещущий меня по лицу. Сердце замирает в животе, и меня пронзает острая боль.
— Нет! — кричу я дрожащим голосом, подползая к телу, прижавшемуся к заднему сиденью. Она наполовину оторвалась от сиденья, и ее щека упирается в пол. — Нет!
— Мать твою! — кричит Гейдж позади меня, и я задерживаю дыхание, прежде чем проверить ее пульс. — Кайл, поговори со мной!
Я сжимаю тело в объятиях, мой подбородок дрожит, и я оглядываюсь назад, чтобы увидеть врачей скорой помощи, бегущих в нашу сторону с каталкой.
— Сюда! — кричу я во всю мощь своих легких. — Сюда! Помогите мне!
Я выползаю и осторожно помогаю им вытащить скрючившееся тело из машины.
Врач скорой помощи смотрит на меня с ужасом и подтверждает то, что я уже знаю.
— Умерла.
Я делаю шаг перед ними, и мое дыхание сбивается, когда я пытаюсь сделать искусственное дыхание.
Гейдж подходит ко мне, хватает меня за локоть и останавливает.
— Брат, не надо.
— Нет! — кричу я, мои руки возвращаются к ее груди. — Дай мне попробовать! Я могу это исправить!
— Мне очень жаль, — говорит врач скорой помощи. — Даже с помощью искусственного дыхания, которое нанесет еще больший вред ее телу, мы ничего не можем сделать, чтобы спасти ее. У нее тяжелая тупая травма головы, и она потеряла слишком много крови.
Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, полными печали.
— Поверь мне, если бы я могла что-то сделать, я бы боролась за это прямо сейчас.
Я провожу рукой по лицу и кричу, глядя на медиков, помогающих водителю перебраться на другую каталку.
— Ты тупая сука! — кричу я, надвигаясь на нее.
В этот момент все мои моральные принципы рассеиваются, и страшно сказать, что у меня нет никаких сомнений в том, что я мог бы уйти с места происшествия, не удостоив водителя и взглядом.
Гейдж вскидывает руку, чтобы остановить меня, а медики смотрят на меня так, будто я сошел с ума.
— Кайл, успокойся! — Он наклоняет голову в сторону медиков, поднимающих водителя на холм. — Помоги им затащить ее в машину скорой помощи!
Я киваю, поворачиваюсь и бегу вверх по склону. Даже если посадить ее в машину скорой помощи, это не остановит исход сегодняшнего вечера, она заслуживает того, чтобы оказаться под дождем, заслуживает гораздо большего, чем это. Я не скольжу в тепло машины после того, как помог им. Они закрывают дверь перед моим носом, сирены воют на неосвещенной дороге.
Гейдж помогает санитарам с водителем, когда вторая машина скорой помощи уезжает вскоре после первой. Мы молча стоим там, промокшие, смотрим на сцену, желая, чтобы мы могли все изменить, чтобы мы могли ехать быстрее, бежать быстрее, спасти ее.
— Тебе нужно идти, Кайл, — наконец говорит Гейдж. — Следователи уже едут в больницу, и я встречу их там, чтобы все им рассказать. Если им понадобится дополнительная информация, они позвонят тебе.