Мы выходим из машины, и он ведет меня ко входу в здание. Дверь не заперта. Мужчина за барной стойкой — единственный человек здесь. Он выглядит примерно ровесником Малики и был здесь несколько раз, когда я приходила с Девином.
Он огибает бар и идет в нашу сторону. У него светло-каштановые волосы, и хотя он худой, он горяч.
Малики поднимает подбородок.
— Йоу, Коэн. — Он дергает головой в мою сторону. — Это Сьерра.
Я вежливо машу рукой Коэну, и он отвечает сочувственной улыбкой, после чего говорит нам следовать за ним.
Он ведет нас через кухню, пока мы не попадаем в кабинет, где стоит стол с двумя большими компьютерными мониторами. Реальность поражает меня, когда Коэн садится в кресло у стола.
Коэн покажет мне доказательства измены Девина.
Я не готова к этому.
Я стою в дверях, наблюдая, как Коэн нажимает несколько кнопок на клавиатуре, и поворачиваюсь к Малики с любопытным выражением лица.
— Ты уверен, что она хочет это видеть? — спрашивает он.
— Ей нужно, — отвечает Малики.
Я поднимаю руку.
— Ээ, она стоит прямо здесь.
Коэн только кивает и возвращает свое внимание к компьютеру.
Малики обхватывает меня за плечи и направляет меня к Коэну. Я сглатываю и сопротивляюсь желанию закрыть глаза.
Это должно произойти.
Когда Коэн открывает запись с камеры в баре, я сразу же замечаю Девина. Мой живот сводит от паники, пока я наблюдаю, как он выпивает рюмки с друзьями. Затем он разговаривает с женщиной в баре и покупает ей выпивку. Мои руки скручиваются и прижимаются к животу. Я читаю две быстрые молитвы: первая — о том, чтобы я не увидела измену своего мужа, а вторая — чтобы меня не стошнило на голову Коэна.
Я вцепилась в спинку стула и напряглась, когда Девин глупо обернулся.
О, этот ублюдок.
Он хватает женщину за руку и ведет ее в туалет. Несмотря на то, что Коэн ускоряет время, я осознаю, как много прошло. Через пятнадцать минут я вижу, как мой муж выходит из туалета, застегивая брюки, а женщина отстает от него.
— Этот ублюдочный мудак, — выдохнула я. — И эта двуличная шлюха.
Коэн откидывает голову назад и смотрит на меня.
— Ты ее знаешь?
— Она была сестрой по женскому обществу. Луиза. — Мое внимание переключается на Малики. — Та сучка, которая попросила у тебя «Масляные соски» на мой день рождения.
— Никогда не доверяй цыпочке, которая пьет «Масляные соски», — комментирует Коэн.
Я никогда не ладила с Луизой. Однажды ночью Девин по пьяни признался, что она написала ему в DMs[7] во время одного из наших перерывов, но он поклялся, что проигнорировал это. Теперь я в этом сомневаюсь.
Я зарываю лицо в ладони.
— Ну, если это не унизительно, то я не знаю, как это описать.
— Для него, — говорит Малики, мягко сжимая мои плечи. — Не для тебя.
Я вырываюсь из его рук и поворачиваюсь к нему лицом.
— Почему? — Мой голос дрожит. — Почему ты показал мне это?
Я отхожу, когда Коэн отодвигает свой стул от стола и встает на ноги.
— Я оставлю вас двоих, чтобы вы делали что угодно, — говорит он.
Я жду, пока Коэн не исчезнет в дверном проеме, прежде чем заговорить. Мой подбородок дрожит.
Не плачь.
Не смей плакать.
— Почему? — спрашиваю я снова, стараясь сохранить спокойствие в голосе.
Малики поднимает руки рядом со своей головой в умопомрачительном движении.
— Ты издеваешься надо мной? Чего ты ожидала от меня? Сидеть на своем стуле в глубине бара и позволять ему трахать тебя?
Я молчу в поисках нужных слов.
— Делай с этой информацией что хочешь, но ты должна была знать. Останешься ли ты с этим ублюдком-изменником, решать тебе. — Он останавливает меня, когда я поворачиваюсь, чтобы уйти. — О, и не удивляйся, если у него будет синяк под глазом, когда ты его увидишь. Глава 7
Сьерра
Я мечусь в гостиной, вытирая слезы по мере их падения, в ожидании возвращения домой моего ублюдка-изменника мужа.
Моя жизнь изменится, когда он войдет.
Я разведусь, не дожив до тридцати.
Черт, я разведусь, не дожив до нашей первой годовщины.
Видео с ним и Луизой поглотило все мои мысли. Я выпила два бокала вина на завтрак после того, как Малики подбросил меня до дома — пыталась стереть воспоминания о видео, но это не помогло.
Малики спросил, нужна ли мне помощь в упаковке вещей или хочу ли я, чтобы он поставил Девину еще один фингал.
Остаться или уйти?
Я останавливаюсь, когда открывается входная дверь.
Это он.
В моей жизни никогда не было такого долгого молчания, пока я жду, когда Девин войдет в гостиную. Я сжимаю живот, к которому подкрадывается тошнота, и делаю вдох, меняющий жизнь. Внезапно я с трудом подбираю слова, которые я готовила, слова, которые я сдерживала, чтобы не позвонить и не накричать на него по телефону.
Мои губы дрожат, когда он появляется в поле зрения, как будто в замедленной съемке.
— Привет, детка, — приветствует он, держа свою сумку для ночевки.
Мой план по рациональному подходу к ситуации летит в окно, и я хватаю нашу свадебную фотографию и бросаю ее в его сторону. Его глаза выпучиваются, и он отступает на шаг, едва увернувшись.
— Черт, — прохрипел он, переводя взгляд с рамки на меня. — Сейчас такое время месяца?
На его лице нет сожаления. Если бы Малики не сказал мне, я бы никогда не заподозрила его в измене. Его волосы расчесаны в том же стиле, который он носил со времен колледжа, одежда без складок, и у него нет никаких симптомов похмелья. Под глазом небольшое пятно — синяк, которого не было вчера. Синяк под глазом, о котором упоминал Малики.
— Ты изменил мне? — кричу я, мои руки трясутся. — Ты изменил мне с Луизой?
Его лицо бледнеет, и он роняет сумку на пол.
— Какого хрена? Кто тебе это сказал?
— Малики. Его друг работает в «Twisted Fox». — Я делаю размашистый жест в сторону его лица. — Человек, который поставил тебе фингал.
Его рука поднимается к глазу.
— Этот ублюдок ненавидит меня и ударил меня без причины. — Он усмехается, пытаясь скрыть свою ложь, но его плечи опускаются. — Я оскорблен, что ты поверила ему, а не мне. Я никогда не заставлял тебя сомневаться в моей любви к тебе.
— Там есть камеры. — Мой голос повышается. — Я видела тебя с ней!
— Клянусь, все не так, как выглядело.
— Да ладно! Я оскорблена, что ты думаешь, будто я поверю в эту ложь.
Он протягивает руки и подходит ближе.
— Прости меня! Я был пьян. — Он фокусирует на мне взгляд и делает неслышный вдох. — Меня заживо съедает то, что я причинил тебе боль.
— Я вижу, что это действительно съедает тебя заживо.
— Это был мальчишник. Это не первый случай, когда мужчина случайно подцепил женщину на таком празднике.
О, это его аргумент?
Я хватаю еще одну рамку, и он уворачивается от нее, снова летящую к нему.
— Это должно заставить меня чувствовать себя лучше?
Он делает еще один шаг ко мне.
Я делаю один назад.
— Пожалуйста, детка, — умоляет он. — У нас было так много лет. Не позволяй этому провалу — моему единственному провалу — разлучить нас. Этого больше не случится. Я клянусь.
— Нет, это ты нас разлучил. — Страх и боль закручиваются во мне, и я поднимаю сумку с дивана. — Я не могу даже смотреть на тебя.
Он ловит мою руку, поворачивая меня лицом к себе, и на его чертах появляется чувство вины. Я сглатываю, с болью наблюдая, как его лицо искажается от боли, и это мучает меня, что я не могу утешить его.
Ведь он мой муж.
Он мне небезразличен.
Но не настолько, чтобы остаться.
Я вырываюсь из его объятий.
— Пожалуйста, — шепчет он. — Я совершил ошибку.
Я снимаю обручальное кольцо и позволяю ему упасть на пол.