Просто сожители (ЛП)

— Сьерра, — мягко говорит он.

Я вытягиваюсь на диване на бок, поворачиваясь к нему спиной.

— Забудь об этом. Я с этим покончила, и мне нужно поспать.

Я слышу только его резкий вздох, и в комнате становится жалкая тишина.

Проходят минуты.

Никаких слов.

Неужели он ушел?

Я перестраиваюсь, по-прежнему лежа лицом к задней части дивана, но позволяю себе заглянуть за спинку.

Мое горло сжимается, когда я вижу Малики, сидящего на полу у моих ног, его локоть опирается на колено, и он массирует лоб.

Воздух становится тяжелым, пока мы молчим — молчание, которое слишком громкое. Наконец, я зеваю, мои глаза тяжелеют, когда я закрываю их.

Я не знаю, сколько времени проходит, прежде чем он поднимает меня на руки и кладет в свою кровать.

Я слишком измучена, чтобы сопротивляться.

***

Когда я просыпаюсь, в горле сухо и чешется.

Голова раскалывается, называя меня идиотом.

Я потираю лоб и оглядываю его спальню.

Неумолимый придурок.

Его нигде не видно, но я слышу стук на кухне. Я сползаю с кровати, чищу зубы зубной щеткой, которую Малики не дал Рексу, и протираю мочалкой сонные глаза, украшенные старой тушью.

Я заглядываю в его шкаф, беру одну из его футболок и нахожу пару своих трусиков в ящике, которым пользовалась. Да, я выхожу полуголая, но неважно. Ничего такого, чего бы он не видел.

Малики поднимает голову, его внимание переключается с шипящей сковороды на меня, когда я захожу на кухню.

Сколько дерьма я наговорила прошлой ночью?

Я не осознаю, что эти слова действительно покинули мой рот, пока Малики не отвечает мне.

— О, ты определенно выразила себя, Малолетка. — Он подцепляет вилкой полоски бекона со сковороды и кладет их на тарелку, прикрыв ее салфеткой. Он берет другую сковороду и разбивает в нее два яйца.

— О, теперь мы снова Джейлбэйт, да?

Он поворачивается, чтобы взять бутылку с водой из холодильника, предлагает мне сесть и протягивает бутылку мне, когда я сажусь.

— Выпей это.

— Хорошо, доктор Похмелье. Ты знаешь, сколько раз я напивалась? Намного пьянее, чем я была прошлой ночью? — Жизнь в женском обществе вредит твоей печени.

— Не буду спорить, но в следующий раз постарайся, чтобы ты напивалась только рядом со мной.

— Я думала, пьяные люди тебя раздражают?

Он зачерпывает яйцо на тарелку, кладет на него несколько полосок бекона и протягивает мне.

— Так и есть. Ты для меня не просто человек, так что я не возражаю.

Я опускаюсь на табурет и начинаю есть.

— Я скучаю по тебе.

И, как и комментарий про говно, это тоже не должно было прозвучать.

Он не ест. Он просто смотрит на меня, опираясь локтями на остров, хотя сам приготовил себе тарелку.

— Тогда исправь это. Собирай свои вещи и переезжай обратно.

— Тебе нужно время.

— Ты мне нужна.

— У тебя произошли серьезные перемены в жизни, — мой следующий аргумент.

— Это все равно не меняет того факта, что ты мне нужна. Если уж на то пошло, то именно сейчас ты мне нужна больше всего — когда я переживаю это дерьмо.

— Я бы хотела, чтобы я была тебе нужна, когда все началось, — пробормотала я. — Или хотя бы сказал мне.

— Если бы я мог вернуть все назад, я бы это сделал.

— Но ты не можешь.

Его лицо опускается.

— Скажи мне вот что: ты доверяешь мне?

Я сглатываю.

— Ты доверяешь мне, Сьерра?

Я качаю головой.

— Я больше никому не доверяю. — Ни моей семье, ни моим бывшим, ни даже женщине в Sephora, когда я зашла туда на прошлой неделе.

Моя новая жизненная философия — «Не доверяй никому». Может, мне стоит сделать татуировку.

Его губы изгибаются вниз.

— Никогда не сомневайся в своем доверии ко мне.

Я поднимаю вилку, но через несколько секунд роняю ее.

— Я никогда не сомневалась в тебе раньше, но ты не можешь честно стоять здесь и защищать то, что ты сделал, говорить, что это не повредило нашему доверию.

Он кивает.

— Ты права, но я никогда не поставлю под угрозу наши с тобой отношения ради нее или любой другой женщины. Я обещаю.

— Может быть, ты хочешь получить свой торт и съесть его тоже?

— Неверно. Если бы я не любил тебя, если бы хотел другую женщину, я бы не стал решать эти проблемы, умолять тебя не бросать меня.

— Я знаю, — шепчу я. Я откусываю большой кусок, желая, чтобы этот разговор закончился. Моя голова должна быть ясной, когда мы сядем и по-взрослому поговорим о наших отношениях.

— Как тебе проживание у Рекса?

— Не так отвратительно, как я думала. Он на самом деле довольно чистый.

— А другой парень? Сосед по комнате?

Я продолжаю сосредоточивать свое внимание на яйцах.

— Что насчет него?

— Не играй со мной в жеманство.

Я поднимаю на него взгляд.

— Что, если я трахалась с ним?

Он вздрагивает.

— Прости?

— Что, если я трахалась с ним?

Его лицо ожесточается.

— Не шути со мной, Сьерра. — Его вилка стучит о тарелку, когда он роняет ее и обходит остров, хватая мой табурет и поворачивая его так, чтобы я оказалась лицом к нему. — Если ты хочешь мальчика, который играет в пивной понг со своими друзьями и не знает, как угодить кому-то, кроме себя, то вперед, но мы знаем, что это не то, чего ты хочешь. Правда? — Он кладет руки на мои бедра.

Мой желудок выворачивается наизнанку, пока я пытаюсь сохранить самообладание.

— Я ничего не говорила о свиданиях с ним. Я перестала путать секс с любовью.

Он отпускает резкий смешок.

— Тогда почему ты здесь, а? Почему прошлой ночью ты была в моей постели, а не в его двухъярусной кровати с простынями Человека-паука?

— Я ненавижу тебя, и если ты забыл, я попала в твою постель не по своей воле.

Он проводит рукой по моему подбородку, поднимая его, и крепко сжимает руку, лежащую на моем бедре, ухмыляясь.

— Ты бы предпочла оказаться в его постели прошлой ночью?

Я задыхаюсь.

— Да.

Я не уверена, как этот подлый придурок это делает, но каким-то образом, каким-то образом, он — или его руки — убеждают меня встать в то же время, когда его рот встречается с моим.

Его язык проскальзывает в мой рот, на вкус как кофе, ваниль и мужчина, по которому я чертовски скучала. Наши колени ударяются друг о друга, когда он прижимает меня спиной к той самой стене, у которой мы были в первую ночь секса. Это воспоминание только сильнее заводит меня.

Несколько секунд назад я лгала о том, что хочу переспать с другим мужчиной.

Теперь он проводит рукой по моей футболке, его пальцы исследуют мой живот.

— Ты хочешь быть в моей постели. А не в его. Ты лжешь. Признай это, — вырывается он у меня изо рта, его рука опускается к поясу моих трусиков, трусиков, которые намокли и ждут его рук, его рта, его члена — чего угодно.

Я игнорирую его, и его руки двигаются, когда я стягиваю с него шорты.

— Признайся, что ты лжешь, — повторяет он, слегка отстраняясь.

Я не признаюсь.

Он стягивает штаны, делая шаг назад.

— Тогда, никакого члена для тебя.

— Ты шутишь? — огрызаюсь я, мое сердце набирает скорость.

— Нет. — Он борется за то, чтобы контролировать свое дыхание, не дать своим рукам коснуться меня, и никак не может справиться со своей эрекцией.

Я отпихиваю его назад.

— Я не хочу касаться никого, кроме тебя, ублюдок. Хочешь знать почему? — Я не жду, пока он ответит. — Потому что я, блять, люблю тебя!

Он ухмыляется.

— А вот и моя девочка.

Я визжу, когда он обхватывает меня за талию, поднимает на руки — мои ноги обвиваются вокруг него — и ведет нас в спальню. Я бросаюсь на кровать, подпрыгивая, пока он раздевается. Он ползет по кровати, стягивая с меня рубашку, откидывает трусики в сторону, и два его пальца погружаются в меня. Моя спина выгибается, когда он работает со мной, и в тот момент, когда я уже готова потерять сознание, он снимает их вместе с трусиками и располагается между моих ног.