Эдди заморгал, и его лицо покрылось пятнами. «Господи, только бы не заревел!» – подумал я. Я терпеть не мог, когда они плакали.
– Истекло? То есть как? Вы все меня знаете. Томпсон меня знает. Почему он не даст мне отсрочку?
Стэндиш отвернулся и провел обеими руками по голове, чуть не повыдергав себе волосы, но когда он снова посмотрел на нас, его лицо превратилось в маску. Маску высокомерия. «Я выше, я круче тебя, и сейчас мне навешают люлей».
– Брось, Уинн. Не будь гондоном.
Бойс посмотрел на меня: «Я не ослышался?»
«Да вроде нет, старик», – пожал я плечами.
На пороге уборной появился девятиклассник. При виде нас он вытаращил глаза и попятился.
Уинн, набычившись, стал приближаться к Стэндишу:
– Значит, гондон – это я? Я, а не тот придурок, который задолжал двести баксов… Он ведь должен две сотни, Максфилд?
– Ага.
– …За дурь, которую раздал шлюхам? – Бойс заржал, и Стэндиш тоже засмеялся. Идиот. – Я бы объяснил тебе, что Маскфилду и мне, например, не приходится платить за секс. Но не буду. И так тебя жалко, если тебе дают только за наркоту.
Уинн посмотрел на свои ботинки, почесывая пальцами подбородок. Это означало, что он собрался пофилософствовать. Черт! А мне ведь пора было идти на урок.
Бойс продолжил:
– Я ничего не имею против телок, которые, как и я, любят себя потешить. Допустим, что я кобель, все же не проститутка. – Бойс снова поднял на Стэндиша прищуренные глаза. – Но фиг с ними, с телками. Бабы есть бабы. А вот парень, которому, как тебе, приходится платить за перепихон, – это уже трагедия. И я не просек твой юмор, когда ты назвал гондоном не себя, а меня.
Несколько секунд Стэндиш молчал, переваривая этот спич, после чего нервно засмеялся и сказал:
– Ребята, да я этим сукам ничего и не плачу. Обещаю заплатить, трахаю их, и все. А что они могут сделать? Орать про изнасилование? Они потаскухи и торчки. – Он посмотрел на Бойса, перевел взгляд на меня и сглотнул. – Да я… э-э… почти всю дурь поменял на карбюратор.
– Лучше бы ты этого не говорил, – тихо ответил я.
– Стэндиш, чувак, – вмешался Бойс, – менять дурь на запчасти – это называется вести дела на территории Томпсона. Отдельная песня. Плюс к твоему долгу. Короче, ушлепок, ты влетел по полной. Тем более что мой друг Максфилд очень не любит одно слово, которое начинается на «и».
Под нашими пристальными взглядами Стэндиш стал вспоминать, какое слово на «и» он произнес. Наконец его осенило:
– Н-но ведь обдолбанную шлюху нельзя изна…
Договорить он не успел. Я не собирался выбивать ему зуб. Это был незапланированный бонус. Моя задача состояла только в том, чтобы убедить его напрячь воображение и хоть из-под земли достать две сотни баксов. И еще в том, чтобы он с месяц не мог нормально есть и разговаривать. И с тем и с другим я справился.
На следующий день Томпсон получил деньги. Бойс слышал, что Эдди заложил папашин «Ролекс» и за шесть недель, пока вынужденно сидел на жидкой диете, потерял двадцать фунтов, хотя и так был тощий.
История не получила бы продолжения, «мотивируй» мы Стэндиша не на территории школы. Вообще-то, мы предпочитали делать свое дело в местах потише, но Эдди уже много дней подряд почти нигде не появлялся, а откосить от занятий все-таки не сумел. Трудно затеряться в школе, где учится меньше двухсот человек. Мы узнали расписание Стэндиша и устроили ему засаду: Бойс со смехом приобнял Эдди, как будто они были лучшие друзья, и завел его в дальний туалет.
То, что там произошло, каким-то образом стало известно Ингрэм, и она вызвала нас прямо из автомастерской. Как уверял меня Бойс, ей мог напеть только тот пацан, который нас видел. Мой друг был уверен, что сам Стэндиш обосрался бы от одной мысли о стуке. На это я ему сказал:
– Да, но вдруг он еще тупее, чем мы о нем думали? Или у него есть двойник, как Хайд у Джекила[27].
– Как кто у кого? – нахмурился Бойс. – А, это из книжки! Ну, не важно. Главное, все отрицай.
– Договорились.
Нам указали на те же кресла, где мы сидели два года назад после печально известной драки в коридоре (на наше счастье, тогда никто не решился выступить свидетелем). Ингрэм сощурила немигающие глаза:
– Мне показался очень любопытным тот факт, что вас видели с Эдвардом Стэндишем незадолго до того, как он ушел из школы, держа свой передний зуб. Его рот был весь в крови. Кто-то за пару секунд одним махом уничтожил многолетние дорогостоящие труды ортодонтов.
Бойс изобразил внезапный приступ кашля, чтобы скрыть смех. Помимо незадачи с аналитическим чтением, у моего приятеля было еще одно слабое место: он не умел сдерживать гогот. Я сделал над собой усилие и сохранил непроницаемую физиономию. Директриса не могла отчислить нас за избиение парня, который заявил, что мы не имели к этому никакого отношения. Тем более что ее свидетель отказался от своих показаний. Наверняка это произошло не без вмешательства Бойса, но спрашивать я не стал.
27
Аллюзия на повесть Р. Л. Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» (1886).