- Девушке нужна ручка…
- Мы принимаем чеки начиная с пятнадцати евро…
- Да нет, ей для другого…
Камилла взяла свой блокнот и нарисовала то, что отражалось в зеркале.
Лысая девица с жестким взглядом, держащая в руке карандаш разочарованного любителя скачек, за которой с любопытством наблюдает опирающийся на ручку метлы парикмахер. Она поставила под рисунком дату и встала, чтобы расплатиться.
- Это я, вот там?
- Да.
- Черт, вы классно рисуете!
- Пытаюсь…
15
Санитар - не тот, что приезжал в прошлый раз, Ивонна бы его узнала - как заведенный болтал ложечкой в своей чашке с кофе.
- Слишком горячий?
- Простите?
- Кофе… Он что, слишком горячий?
- Нет-нет, все хорошо, не беспокойтесь. Я должен составить отчет…
Полетта замерла в прострации на другом конце стола. Ее песенка была спета.
16
- У тебя были вши? - поинтересовалась Мамаду.
Камилла надевала халат. Разговаривать ей не хотелось. Внутри опять булыжники, собачий холод на улице, все как-то зыбко.
- Ты что, дуешься на меня?
Она помотала головой, достала из подсобки свою тележку и направилась к лифтам.
- Ты на шестой?
- Топ-топ…
- А почему на шестом всегда убираешься именно ты? Это неправильно! Нельзя поддаваться! Хочешь, я поговорю с главной? Сама знаешь, мне плевать, пусть орет сколько влезет. Меня не проймешь.
- Спасибо, не стоит! Мне все едино - что шестой, что любой другой.
Девушки не любили убираться на шестом потому, что там находились кабинеты начальства и закрытые офисы. В других помещениях - Бредарша называла их «открытыми пространствами» - порядок наводился быстрее и проще. Достаточно было выбросить мусор из корзинок, расставить кресла вдоль стен и пройтись разок пылесосом. Там даже можно было особо не церемониться с мебелью - ей все равно место на свалке.
На шестом же этаже для каждой комнаты существовал набивший оскомину ритуал: выбросить мусор, вымыть пепельницы, освободить бумагорезки, протереть столы, не сдвигая при этом ни одной хреновины, да еще убрать прилегающие комнаты и секретарские предбанники. Эти девицы клеили куда ни попадя листочки с пожеланиями-повелениями, как будто обращались к собственной прислуге, хотя вряд ли у себя дома могли позволить себе такую роскошь… Сделайте то, сделайте сё, в прошлый раз вы передвинули лампу и кое-что сломали, и ля-ля-тополя… Подобные замечания страшно раздражали Карину и Самию, но абсолютно не колыхали Камиллу. Если тон записки был слишком уж резким, она делала внизу приписку: Моя не понимать по-французски - и приклеивала бумажку на экран компьютера.
На нижних этажах обитатели кабинетов - «белые воротнички» - худо-бедно, но наводили у себя порядок, а на шестом, очевидно, считалось особым шиком разбрасывать вещи, демонстрируя крайнюю степень усталости и нежелание покидать рабочее место и вместе с тем как бы напоминая, что хозяева могут в любой момент вернуться за свой стол, к исполнению своих обязанностей у Штурвала Управления Миром. Что ж, семь футов вам под килем, ребята, вздыхала Камилла. Пусть так… У каждого свои заморочки… Но один из этих типов, сидевший в последнем по левой стене кабинете, начал ей надоедать. Может, он и был большим начальником, но при этом оставался порядочной свиньей. Не кабинет, а настоящий свинарник, демонстрирующий полное презрение к окружающим.
Десятки, а может, и сотни раз она автоматически выбрасывала бесчисленные стаканчики, где плавали окурки, и собирала с пола огрызки недоеденных бутербродов, но сегодня вечером она решила, что хватит. Собрав все «отходы жизнедеятельности» этого типа - полоски использованного пластыря с прилипшими волосками, сопливые бумажные носовые платки, старую жвачку (он приклеивал ее к пепельнице), горелые спички и обрывки бумаги, - она сложила все в кучку на дивной красоты бюваре из кожи зебу и оставила записку: Мсье, вы свинья! Я настаиваю, чтобы отныне вы соблюдали в кабинете чистоту.
Р. S : Взгляните под ноги, и вы увидите столь удобную вещь, которую называют корзиной для мусора… Она дополнила текст злой карикатурой, на которой поросенок в костюме-тройке заглядывал под стол, выясняя, что же под ним такое спрятано. Закончив, Камилла спустилась вниз помочь подругам в холле.
- Ты чего так развеселилась? - удивилась Карина.
- Да так.
- Чудная ты девка…
- Что у нас на очереди?
- Лестницы В…
- Опять? Да мы же их только что вымыли! Карина пожала плечами.
- Ну ладно… Так что, идем?
- Нет. Нужно дождаться СуперЖози, она сделает сообщение…
- На тему?
- Без понятия. Вроде как мы слишком много материала расходуем…
- Надо же… На днях, помнится, она говорила прямо противоположное… Я пойду покурю на улице, присоединишься?
- Слишком холодно…
Камилла вышла одна, прислонилась к фонарю.
«…02-12-03… 00.34… -4°С…» Светящиеся цифры бежали по верху витрины «Оптики» на противоположной стороне улицы.
Тут-то она и поняла, что ей следовало ответить Матильде Кесслер, когда та с ноткой раздражения в голосе спросила, на что похожа ее нынешняя жизнь.
«…02-12-03… 00.34… -4°С…»
Вот.
Именно на это.
17
- Да знаю я! Прекрасно все знаю! Зачем вы так драматизируете? Ведь ничего страшного не случилось.
- Послушай-ка меня, малыш, для начала смени тон, не тебе меня учить. Я почти двенадцать лет ею занимаюсь, прихожу проведать по несколько раз в неделю, отвожу в город, забочусь. Двенадцать лет, понимаешь? До сегодняшнего дня ты не слишком стремился поучаствовать… Ты мне даже спасибо ни разу не сказал. Тебе и в голову не пришло меня поблагодарить, даже в тот раз, когда я нашла твою бабушку и отвезла ее в больницу, а потом навещала каждый день. Хоть бы раз позвонил, хоть бы один цветок прислал… Ладно, в конце концов, я делаю это не для тебя, а ради Полетты. Твоя бабушка - замечательная женщина… Она хороший человек, понимаешь? Я тебя не осуждаю, мой мальчик, ты молод, у тебя своя жизнь, ты далеко живешь, но знаешь, иногда мне бывает очень трудно. У меня ведь семья, свои заботы и проблемы со здоровьем, и вот я говорю открытым текстом: пора тебе взять ответственность на себя…
- Хотите, чтобы я изуродовал ей жизнь, сдав на живодерню только потому, что она кастрюльку забыла на огне, да?
- Прекрати! Ты говоришь о ней так, словно она не человек, а собака!
- Да не о ней я говорю, не о ней, и вы прекрасно все понимаете! Сами знаете: если я помещу ее в дом престарелых, она этого не перенесет! Черт! Забыли, какой спектакль она устроила в последний раз?!
- Разве обязательно быть таким грубым?
- Извините, мадам Кармино, извините меня… У меня в голове все перепуталось… Я… Я не могу так с ней поступить, понимаете? Это все равно что убить ее…
- Если Полетта останется одна, она сама себя убьет…
- Ну и что? Может, так будет лучше?
- Ты смотришь на это по-своему, но я с тобой согласиться не могу. Не появись почтальон, дом сгорел бы, и проблема в том, что в следующий раз почтальона рядом может не оказаться… Как и меня, Франк… Как и меня… Дело зашло слишком далеко… Ответственность слишком велика… Всякий раз, направляясь к вам в дом, я со страхом спрашиваю себя, что меня там ждет, а в те дни, когда я у вас не бываю, мне не удается заснуть. Когда я звоню ей, а она не подходит, мне становится плохо, и я в конце концов всегда еду проверить, все ли в порядке. То, что с ней случилось, совсем выбило ее из колеи, она стала другим человеком. Весь день ходит в халате, не ест, молчит, не читает почту… Вчера я обнаружила ее в саду в одной комбинации… Бедняжка промерзла до костей… Я не живу, я все время жду беды… Нельзя оставлять ее в таком положении… Нельзя. Ты должен что-нибудь предпринять…