Выбравшись на противоположный, более высокий склон, друзья увидели деревушку с костелом на окраине. Издали деревушка казалась уютной и нарядной. С другой стороны к ней примыкало небольшое озеро с аккуратным мосточком. На мосточке стоял, опустившись на одно колено, солдат и что-то полоскал, неуклюже поводя рукой. Около костела дымила полевая кухня. В километре от деревушки темнел лес. Он огибал деревушку полукольцом, переходил с одной стороны в перелесок, с другой стороны стоял неприступно, будто стена. В лес вползала ужом дорога. Она рассекала деревушку на две части, убегала в поле, где находились сейчас младшие сержанты.
— Глянь-ка, — Панченко показал Митрохину на красновато-глинистый холмик с торчащим из него куском фанеры на колышке.
«Вот они какие — братские могилы», — подумал Митрохин с горечью.
На куске фанеры чернильным карандашом были написаны фамилии и поставлены даты. Митрохин определил, что все эти люди погибли в один день — две недели назад. Буквы и цифры на фанере расплылись, и он с тревогой подумал, что очень скоро дождь сотрет фамилии погибших и нельзя будет установить, кто похоронен тут. «Может, и мне придется лежать в такой же могиле», — подумал он.
— Эй! — окликнул его Панченко.
Митрохин обернулся.
— Туда посмотри, — сказал Панченко, боязливо приподнимая руку.
Митрохин посмотрел и обмер: по дороге, выходящей из леса, выползали танки. Он сразу определил, что танки немецкие. Были они зеленовато-грязные, с желтыми разводьями на броне. Шум моторов напоминал тарахтение тракторов. До войны каждое лето Митрохин проводил в пионерском лагере, расположенном неподалеку от МТС, видел синеватые дымки над трубами тракторов, готовых выйти в поле. Он помотал головой, чтобы избавиться от возникшего перед ним видения.
В деревушке переполох. Солдат, полоскавший белье, бросился к костелу, волоча за собой постирушку. Башня на одном из танков повернулась, пушка чуть приподнялась и… Когда дым растворился, друзья увидели распростертого на земле солдата.
— Сматываться надо, — проскулил Панченко.
Митрохину тоже стало страшно. Он хотел крикнуть Панченко: «Айда!» — но вспомнил фронтовую дорогу, регулировщицу и почувствовал: страх ослабел.
— Бегом! — гаркнул Митрохин.
Панченко повернулся и, работая лопатками, помчался к оврагу.
— Стой! — Митрохин поймал его за руку.
— Там же… там же… — залепетал Панченко. — А у нас ни гранат, ни винтовок.
— Все равно туда надо! — упрямо повторил Митрохин и побежал к деревушке.
Панченко всхлипнул и побежал следом.
Старшим в деревушке оказался старик ефрейтор. Посматривая с опаской на приближающиеся танки, он сказал Митрохину, что тут размещался хозвзвод батальона Самохвалова, что утром взвод передислоцировался на другое место, а их задержала поломка.
— Гранаты у вас есть? — спросил Митрохин.
— Есть, — откликнулся ефрейтор.
— А автоматы?
— Два. У остальных винтовки. — Ефрейтор вздохнул: танки подходили все ближе, на них сидели автоматчики — человек двадцать.
Кроме ефрейтора в деревушке оказалось еще пять бойцов, не считая убитого, в основном старички — народ немногословный, степенный. Они не стали прекословить Митрохину, когда тот начал распоряжаться: видимо, подействовали лычки на погонах. Митрохин решил, что костел самое удобное прикрытие, расположил бойцов за выступами, приказал им подпустить танки поближе и по команде открыть огонь.
Послышался лязг гусениц. Ветерок донес вонь синтетического бензина. Панченко озирался по сторонам и всхлипывал. А Митрохин будто забыл, что ему тоже всего восемнадцать лет, что жизни он еще не видел и ничего не испытал, но ему и в голову не пришло спрятаться в какой-нибудь ямке и отсидеться там. Он вспомнил насмешливый взгляд ефрейтора, околачивавшегося возле регулировщицы. Пришел черед доказать, что он, Митрохин, вовсе не зеленый, а настоящий боец.
— Не дрейфь! — приободрил Митрохин друга, не отрывая глаз от танков: он еще не представлял, что и как будет делать, когда они подойдут совсем близко.
Старик ефрейтор притащил откуда-то противотанковое ружье. Митрохин чуть было не запел от радости.
— А патроны есть, отец? — поинтересовался он.
— Есть, есть, — ответил ефрейтор. — Четыре штуки. Оно давно у нас, — стал объяснять ефрейтор. — Сдать его хотели, да все недосуг.
Танки шли на деревушку как на прогулку. Они, видимо, не ждали заслона. Автоматчики сидели на броне, в открытых люках стояли танкисты в черных комбинезонах. Митрохин прицелился в ближайший от него танк, выстрелил и промахнулся. Кто-то из старичков-солдат не выдержал — бросился наутек.