Слышен голос секретаря обкома:
— Вызовите, пожалуйста, Верхнеуральск.
Суров смотрит на часы, опять закуривает. Пожалуй, единственный человек, сохранивший спокойствие, — Леонид Сергеевич Ваганов. Он просматривает газету. Суров зло покосился на него, но ничего не сказал.
Районы вызывались один за другим, а до сосновцев очередь так и не доходила. Напряжение стало спадать, послышались шутки. Видимо, секретарь обкома решил пощадить сосновцев. Скорее всего завтра вызовет к себе и даст нагоняй один на один.
И вот секретарь обкома берет заключительное слово:
— Что ж, товарищи, пора закругляться. Обстановка ясна. Время уже позднее, завтра дел невпроворот и выспаться полагается хорошо. У нас сегодня кое-кто и совсем утомился, сильно ожидаючи своей очереди. Так я говорю, Петр Иванович? Слышишь меня?
Суров не ожидал такого оборота, вроде растерялся и прохрипел в телефонную трубку:
— Слышу, товарищ секретарь обкома.
— Ждал, что тебя вызовут и потребуют отчета?
— Ждал.
— Это хорошо, значит, чувствуешь за собой вину. Нам и без отчета ясно, что сев вы заваливаете. Это у тебя там Ваганов мудрит? Он присутствует на совещании?
— Здесь.
— Передай ему, пожалуйста: голову мылить начнем с него.
Суров уже пришел в себя, почувствовал, что хотя секретарь и говорит сердитые слова, но без зла. И осмелел:
— Разрешите обратиться?
— Что у тебя там?
— Нас нужно выслушать, есть соображения.
— Какие еще соображения? У нас, например, соображение одно — с севом вы безобразно затянули, надо выправлять положение, иначе пеняйте на себя. Ясно?
— Ясно. Однако разрешите высказаться.
— Ну, ну.
— Нельзя делать выводы весной, давайте их будем делать осенью.
— Ничего не скажешь, коротко и ясно. Только осенью, дорогой товарищ Суров, может оказаться поздно, — секретарь обкома неожиданно сделал паузу. Она затянулась, кое-кому показалась зловещей.
— Ладно, Суров, — сказал наконец секретарь обкома. — Пусть будет по-твоему. Попробуем цыплят по осени считать. Но уговор на берегу. Если урожайность в твоем районе будет ниже плановой областной, то приезжайте вместе с Вагановым ко мне без вызова. Вывезет кривая, получите хороший урожай — честь вам и слава, и забудем этот разговор. Ну?
Суров усиленно тер лоб. Да, условия жесткие. А что если получится по худшему варианту? Бросил быстрый взгляд на Ваганова, а тот невозмутимо развел руками: мол, что тут думать? Ясное дело — соглашаться, риску немного, из ста девяносто девять. Я же сегодня утром доказывал вам это.
— Молчишь, Суров, боишься?
— Нет, почему же? — отозвался Петр Иванович. — Вы говорите, что отвечать нам придется вместе с Вагановым?
— Безусловно.
— Вот я с ним и советовался, он тоже лицо заинтересованное.
— Тогда все ясно, — весело заявил секретарь обкома. — Ваганов сказал, что надо рисковать. Вернее, он сказал, что риска тут никакого. Угадал?
— Угадали.
— Будто я не знаю Ваганова. Ну держитесь, герои.
И секретарь обкома закрыл совещание. Домой мы возвращались вместе с Леонидом Сергеевичем. Молчали. Говорить не хотелось. Но перед тем, как проститься, я заметил:
— Все же рискованно. Еще неизвестно, какое будет лето.
— Для кого риск, для кого расчет. Риск для тех, кто смотрит со стороны. Мой риск построен на знаниях, опыте и опирается на чутье Заварухиных. Ну, бывай. Завтра и принесу тебе статейку об уходе за озимыми.
Ту хлебную осень я запомнил на всю жизнь. Она выдалась удивительно солнечной, прямо наудачу. Кто-то говорил, что Сурову и Ваганову повезло. Леонид Сергеевич никак не комментировал это замечание, ему просто было некогда — уборка была напряженной.
Ваганова я не видел много лет. Но каждый раз, когда мне приходится принимать крутые решения, я вспоминаю то совещание, уверенного Ваганова, и мне становится легче делать выбор.
ПОТРАВА
Пастух Якупов перегонял телок с одного отделения совхоза на другое и допустил потраву вики. К тому же викой объелись три телки и их пришлось зарезать. С Центральной усадьбы срочно прикатил главный зоотехник Чиликин. В конторе отделения Чиликин степенно поздоровался с управляющим и агрономом и, не торопясь, завел разговор о том о сем, но не о том, ради чего приехал. Агроном Иван Георгиевич Лобов поглядывал на маленького, с лицом скопца зоотехника и отлично видел, что тот ждет, чтобы первым о потраве заговорил управляющий. А Степан Андреевич умышленно не делал почина, вот и толкли воду в ступе.