Время длинными тенями
Виснет, их в одну свивая.
Ночь сверкает фонарями,
Звёзд мерцания стирая.
Звуки гаснут, затихая,
В опускающейся дрёме…
Рёв сирены, в миг срывая
Сна покровы в каждом доме.
Завихрились параллели,
Жизни азимут меняя.
Расцветают асфодели,
И ни ада нет, ни рая.
Очагами пандемии,
Боль и тлен распространяя,
Мчатся войн схизофрении,
Споры новых битв роняя.
***
Мысли ржавы как медяк.
Что ни век – сплошной бардак.
Вор на злате ест и пьёт,
Да о честности поёт.
Над детьми жена дрожит,
Страх ей голову кружит.
Муж куражиться не прочь,
Вновь прошляется всю ночь.
В информации туман,
Что ни принцип, то обман.
Кто себе сгрёб пятый дом,
В небо тыкает перстом.
Речь о мире говорят,
А в глазах садизма яд,
Злобной жадности в плену,
Сами в тыл, всех на войну.
Мы ведь люди, не зверьё,
Что ж всех громче крик: «Моё!»?!
Жизнь пустыней опадает.
Сытый зверь не убивает.
Люди… люди… вот беда,
Словно голодны всегда.
***
В том краю, на краю,
Где олив, как в раю,
И у кассий серёжки златые,
Белоцветный дурман,
И песчаный туман,
Пустырей разнотравья цветные.
Где истории сбой,
Нескончаемый бой
Между жизнью и мраком гордыни,
Нынче снова война,
Горькой боли волна.
И молчат небеса и святыни.
***
В рассветном небе светится звезда,
Осколок тайны, средь обычных дней.
Бледнея, пропадает борозда
Чумацких, перегруженных, саней.
Расцвечивая радугой огня,
Сгоняя под навесы тьму теней,
Втекает, жизни праздником пьяня,
Поток слепящих солнечных лучей.
И рвётся, словно струны, тишина,
Метала грохотанья, криков крень…
Всё ладно… Вот когда бы не война,
Что длится уже двести пятый день.
***
Тихо. Днём, ни выстрелов, ни взрывов,
Что так бьют по нервам здесь ночами.
Курят продавцы у магазинов.
Цитрусы бликуют янтарями.
Солнце гонит в тени пешеходов.
Кошка дремлет в замершей витрине.
Майны глухо возятся в тьме сводов.
Неба край в хамсина пелерине.
Словно бы тромплей, в тисках кварталов.
Пальмы не шевелят веерами.
Офисы различных филиалов.
Кофе за прозрачными дверями.
Овощи, взращённые в теплицах.
Сердце болью в призрак тишины.
Жёсткие бои на всех границах.
Сонный островок среди войны.
***
Хаос взрывается как от вина.
В том, что война,
Не наша вина.
Страшен до ужаса хищный улов.
Нет сил молчать. Говорить – нет слов.
Кого винить и за кого молиться?!
Душа горит, как раненная птица,
Желая всех укрыть своим крылом.
Когда замрут рычаний канонады,
И раздадут проклятья и награды,
Всё оболгут разборками потом.
За переделом грядёт передел.
Кто не успел,
Тот не у дел.
Жажда звериная – битвы исток,
Косит безжалостно, срок ли, не срок.
Начнутся вновь протесты и парады.
Ложь, словно плесень, одолев преграды,
Вплетётся в ткань торжественных речей.
Ток-шоу обновят свои гастроли,
Меняя маски, антураж и роли…
И только копоть плачущих свечей.
Но, в мороке искусственного света,
Кто разглядит в них истинность ответа?!
***
Уста ли устали?!
У камня. У стали.
И мысли от стали
У стали устали.
У ста ли у стали?
Да важно ли это?!
Отстали. От стали
Устала Планета.
Одежды её острой сталью кромсали,
И недра, буря, сладострастно взрывали,
И жгли, упиваясь богатством и властью,
Пути открывая беде и несчастью.
Всё больше. Всё мало. Войной догорало.
Неистовой жаждой кровавые жвала…
Сирены. Ракеты.
Взведений. Свержений.
Сквозь раны Планеты,
Боль вечных сражений…
Уста ли устали…
И мысли от стали… устали… устали…
***
От наших действий часто нет резона.
И вот же, право, жизни западло,
Хоть на ночь помолилась Дездемона,
Но это ей отнюдь не помогло.
И что с того, что не было причины,
И не было ни в чём её вины,
Скорей всего мы в том уже повинны,
Что к этой жизни, странной, рождены.
Зря Гамлет оглашал слова поэта,
Быть ли не быть, в конце всегда одно.
Что сделали Ромео и Джульетта,
Понять их семьям вряд ли суждено.