Мы оглянулись на пустые санки и кинулись бегом обратно, доставать Лёнечку из сугроба.
Лёня узнал от старшего друга, который уже учился в первом классе, что человек произошёл от обезьяны, и поспешил поделиться с бабушкой.
– Значит ты – обезьяна! – сказала бабушка Лиза, которая, тогда жила с нами.
– Нет. У меня есть мама! – немного подумав возразил Лёня.
– Значит твоя мама – обезьяна! – рассмеялась бабушка.
– Нет, у неё тоже есть мама. А вот у бабушки…
Зима. Вбегает соседка: «Беги! Там твой Лёня примёрз!».
Выскакиваю в чём была и мчусь за ней. По дороге она рассказывает:
– Смотрю он стоит. Говорю: «Лёнечка, что ты стоишь? Иди домой! Холодно!», – а он отвечает: «У меня ножки не идут».
Я так и обмерла, не помню как до колонки добежала. А у него оказывается валенки примёрзли. Возле колонки, лужица постоянно образовывалась от стекающих капель, когда вёдра забирали, а уже вечерело и её подморозило.
Стали мы его из валенок вытаскивать, а он спокойно так: «Тяжёлая это работа тащить бегемота с болота».
Вытащили мы его, притащили домой, потом валенки вырубили. Дома уже спрашиваю:
– Как же так случилось? Чего ты там стоял?
– А я проверял или она вертится.
– Кто?
– Земля! И ничего она не вертится. Сколько я стоял напротив клуба, а он даже на чуть-чуть не сдвинулся.
Лёня родился в Белоруссии. Вплоть до пятилетнего возраста у него были прямые, белые как лён, волосы. За место рождения, цвет волос и любовь к любым блюдам из картофеля, мы шутливо называли его белорусом.
Мы с Ёсей кудрявые, черноволосые, смуглые, идём по улице, разговариваем, а Лёнечка беленький с абсолютно прямыми светлыми волосиками чуть ниже плеч, носится впереди.
– Мальчик, где твои родители? – интересуются прохожие, никак не желая поверить, что это наш ребёнок.
Первые школьные дни и вызов к директору:
– Почему вы учите своего ребёнка лгать и хитрить?!
– ??
– Учитель вносила данные детей. Ваш сын, в ответ на вопрос о национальности, сказал, что он – белорус.
– Лёнечка, почему ты так сказал?
– А я не знаю, что такое национальность. Я послушал, что отвечали другие дети, многие говорили белорус, и вы меня называли белорусом, я так и сказал.
И ещё один вызов в школу.
– Ваш сын во время урока достаёт еду, выкладывает её на парту и кушает. Я прошу, чтобы он прекратил, а он мне отвечает, что все вокруг едят.
– Лёнечка, во время уроков никто не кушает, надо подождать перемены.
– Все дети едят. Только они обманывают, делают вид, что читают, а сами тихонько таскают еду из-под парт. А я притворяться не умею. Вы же сами всегда говорите, что врать некрасиво.
– Тётя Соня! Идёмте скорей, там ваш Лёнька на дереве застрял! – прибежал запыхавшийся Виталик.
– На каком дереве?!
– Ну на дереве, что там растёт, бежим быстрее, я покажу, а то он уже давно там сидит, – и тащит меня за руку.
– А чего он туда полез? – спрашиваю уже на ходу.
– Мы все пытались залезть. Никто не смог. А Лёнька поспорил с ребятами, что сможет. И смог!
Прибегаем. Пробираемся сквозь небольшую толпу соседей, собравшихся прохожих и ватагу детворы.
– Пустите! Пустите! – кричит Виталик. – Это его мама!
Все вокруг дают советы за что взяться ручкой и куда поставить ножку. А Лёнечка сидит наверху, сжавшись, бледный, как полотно, одни глазки сверкают. И дерево такое, что мне не взобраться, снизу ствол гладкий, а дальше тонкие веточки, взрослого не выдержат. Все мои уговоры спуститься ни к чему не приводят, Лёнечка только ещё крепче вжимается в ствол.
Тем временем кто-то позвонил в часть и вызвал отца. Ёся мгновенно оценил ситуацию. Только он мог додуматься до такого простого и кардинального решения. И только у него оно могло возыметь необходимое действие, поскольку все знали, что отец слов на ветер не бросает.
– Ты чего туда залез?! – прогремел на пол посёлка его колоритный бас. – А ну слезай немедленно! А не то я сейчас поднимусь к тебе, и ты у меня получишь! – и Ёся стал нарочито медленно и деловито расстёгивать пряжку офицерского ремня.
Маленькое белое облачко тут же заструилось с веточки на веточку вниз, где отец поймал его уже на руки. Я отирала украдкой глаза, а Ёся поставил Лёню на землю и чуть заметно посмеивался глазами, застёгивая ремень.