Казалось бы, эти люди должны быть благодарны корове, которую сами же вырастили, и за счёт которой прожили столько лет.
Но нет. Слово «корова» в отношении других людей наполнено злобой, негативом и презрением, словно это не они её растили, обворовывали и использовали столько лет, а она их.
И те, кто родились позже и корову в глаза не видели, искренне верят, что это она, корова, виновата, что их предки всю жизнь копались в говне.
Кто же станет рассказывать про украденных и проданных телят, молоко, мясо и живодёрню?!
С удивлением слышу, как продавец откликается на имя Лена.
– Я, который год, зову Вас Юлей, а дама называет Леной, – не удерживаюсь от вопроса, – а как правильно?
Молодая женщина смущается и отвечает. Я начинаю неудержимо смеяться, а вслед за мной и часть очереди и она сама.
– Оля, – говорит она.
Хайфа. Небольшой магазин. 8 часов утра
– Девочки, как на иврите: «Резиновое изделие № 2»? – звонко восклицает запыхавшаяся брюнетка средних лет, едва переступив порог торгового зала.
– Моцар гуми миспар штайм.
– Нет! Так они не понимают! Мне надо прямо им сказать: «презерватив».
Продавщицы, пожимая плечами, смущённо оглядываются на вошедшую ранее интеллигентную пожилую даму: «Не знаем…».
– Сейчас будем знать, – уверенно говорит дама и ставит телефон на громкую связь: «Привет, сыночка! Как на иврите презерватив?».
Минута молчания и недоумевающий мужской голос: «Мама, ты где?».
– В магазине.
– А тебе зачем? – в голосе начинают искрить едва уловимые смешинки.
Брюнетка подходит ближе и наклоняется к телефону: «Жулечка лапку поранила, а ветеринар только после обеда…».
Немая сцена и, следом, раскатистым басом, мужской смех…
Так получилось, что несколько раз едущие с нами в лифте люди заставали только «хвосты» наших с супругом диалогов.
– На дни рождения приходите без подарков, их некуда ставить.
– У вас ещё есть 36 см между шкафом и потолком, говорит Борис, 50 – уточняет Алекс.
Смеясь, в ожидании лифта, вспоминаем с супругом этот разговор, и продолжаем уже в лифте, с фразы: «А Борис сказал 35 см, а Алекс – 50».
Супруг оставил дома телефон, который мы, по привычке, продолжаем называть мобилкой. Диалог в лифте:
– Чего ты её не взял?!
– Ты не дала.
– Я её сама на кровать положила, рядом с деньгами.
Вытянувшиеся лица и округлившиеся глаза надолго убили в нас желание общаться между собой при посторонних.
Дама говорит продавцу цветочного магазина:
– Я уже могу продавать ваши цветы, все цены выучила.
– И как за ними ухаживать знаете? – интересуюсь у неё.
– Зачем? – удивляется она. – Все только стоимость спрашивают.
– А вот я купила бегонию…
– Бегония… – перебивает она меня задумчиво, – это что, пирожок? Хотя нет, пирожок это бурекас…
Задумчивость, как оказалось, присуща не только людям, но и собакам.
Медленно бреду по улице, тяжело опираясь на палку. Вдруг её снизу кто-то с силой подбивает.
Я чуть не выронила свою опору, резко затормозив, чтобы не упасть. Мгновенно обернувшись, успела заметить, как женщина резко дёрнула к себе за поводок небольшую собачку.
«Извините», – сказала хозяйка. А собака ничего не сказала, только глянула задумчиво и опустив голову пошла дальше.
– Но если это укусы, то почему мужа кусают, а меня нет?
– Вы не такие вкусные, как Ваш супруг.
– У меня 1-я группа крови, в лесу все комары слетаются.
– Лесные комары Вас любят, а городские – нет.
– А почему ты телефон сразу не взяла?
– Сажала растение.
– Досадила?
– Кому?
– Кого.
– Почти.
– Ладно, досади, потом поговорим!
Спрашиваю даму, стоящую у базарного прилавка: "ат батор?"
– Не понимаю, – отвечает она на русском языке.
Перевожу свой вопрос с иврита на русский: "Вы в очереди?"
– Я Джорджия, Грузия, – указывает она на себя рукой.
– Что Вы можете рассказать про белок?
– К белкам относятся гемоглобин… коллаген… энзимы…
– К белкам!!!
– А к белкам… К белкам – бурундуки… сурки…
– Ещё!
– Суслики… а ещё совы. Но совы к ним плохо относятся.