— Тот же вопрос могу задать тебе я, — начал он приходить в себя. — Тебе в кайф издеваться надо мной?
Тут уж Лёка всерьёз призадумалась: что-то у них разговор не складывается. Во всяком случае, не в одну корзину.
— Ты ведь не Ольга? — продолжался допрос уже вполне трезвым холодным голосом человека, привыкшего повелевать.
— Ольга, — машинально буркнула она, занятая своими мыслями.
— Брось! Ты не человек, — сообщил колдун вторую сногсшибательную новость.
— А раньше ты этого не знал? — пробормотала Лёка, всматриваясь в его лицо.
Что-то с ним всё-таки не то.
— Знал, — издевательски усмехнулся Моргощь. — Только представить себе не мог, что встречу тебя по эту сторону миражей. И что ты окажешься невестой моего единственного друга, которого у меня отнимешь.
— Я? — опешила жертва домогательств и чужого бреда. — Каким образом?
— Ты сама поставила меня перед выбором, — обвинили её чёрте в чём. — И я выбрал: он отойдёт в сторону, или на тот свет.
— Собираешься убить Олега? — наступило хоть какое-то просветление во всём этом идиотизме.
И тут колдун совершил оплошность.
Глава 14
По своим следам
Неизвестно, под влиянием каких чувств, однако Моргощь ослабил хватку. Чуть-чуть, но Лёке этого хватило, чтобы метнуться в сторону и вырваться. Всего лишь на миг его руки и тело перестали её касаться. Будь приставник обычным человеком, колдун бы успел снова вцепиться в него. И он почти успел: реакция у него отменная. Но, оберег его опередил.
Лёку буквально подкинуло над землёй. Оберег мгновенно обрядил хозяйку в подобающий приставнику наряд. Лук выгнулся в опытных руках, настропалив блисковицу против того, кто хозяйке не мил. Однако, и тот, и другая не горели желанием нанести вред этому человеку.
Моргощь, к её удивлению, поднял руки и усмехнулся:
— Хоть какая-то польза.
— Ты о чём? — раздражённо буркнула Лёка, зная, что ей пора смыться, и не понимая, отчего она медлит.
Верней понимая: он и держит. Желание ещё побыть рядом с ним хоть минутку. Подлое, но такое необоримое стремление — хоть плачь.
— Кое-что мне стало понятно, — прозвучало в его устах, как скрытая угроза. — И всё-таки. Может, скажешь, кто ты?
— Не надоело? — покривилась Лёка, стараясь не выходить из себя. — Не перебарщивай. Ты прекрасно знаешь, кто я.
— Знаю, — опустив руки, задумчиво ответил колдун. — Моя судьба.
— Достал! — фыркнула она и юркнула в межмирье.
Но и теперь не поспешила домой. Стояла и смотрела, как его тень, развернувшись, подобрала её рюкзак. Моргощь вскинул его на плечо и пошёл прочь: спина прямая, поступь твёрдая. Пройдя несколько шагов, он вскинул руку и негромко крикнул:
— До встречи! Не заставляй себя долго ждать!
— Позёр, — прошипела она.
Только вот злобным шипение не получилось — скорей, позорно жалобным.
— Да уж, — насмешливо прокомментировали её падение из банки. — Совсем ты, матушка, рассупонилась. И чего напрасно маешься? По сердцу мо́лодец, так хватай. А то прозеваешь своё счастье, проюрдонишь.
— Шанель, — вздохнув, погладила она по головке мудрого свидетеля миллионов дурачков за множество веков. — Честны́м пирком, да и за свадебку, откладывает.
— Чевой-то? — как показалось Лёке, слегка глумливо удивилась игошка. — В суженых копаться, в девках оставаться. Что, выбрать не в силах? Так сердца слушайся.
— Оно мне уже наговорило, — язвительно заметила героиня тупикового романа, — хоть вешайся.
— Чем же парень не хорош? — вполне серьёзно уточнила игошка.
Её белые глазки при этом сверкнули — будто солнечных зайчиков поймали.
— Кто? — опешила Лёка. — Маргощь? Шанель, радость моя, ты часом не из водки вынырнула?
Та хмыкнула, тряхнула шишом и вкрадчиво так осведомилась:
— А у тебя никак две жизни припасено?
— В смысле? — нехотя уточнила Лёка.
— В том самом, — ехидно проквакала Шанель. — Одну прожить с тем, кто подвернётся. А уж вторую с дружком сердешным? Если крепко уверишься, что он подходящ. А то ведь оно всяко бывает. Сердечко кричит, а головушка молчит. Иль наоборот. Сердечко, что твой торгаш: всё исчисляет да на зуб пробует.
— Это ты так меня подбодрить хочешь? — задумалась Лёка над её словами, так удобно потакавшими преступным чувствам. — Или на подлость толкаешь?
— Да, в чём же ты подлость увидала? — изумилась игошка.
Но её изумление попахивало издёвкой.