Выбрать главу

Она вертелась юлой, осыпая стрелками разрушителей неимоверно древнего родового гнезда приставников.

— Ой, ты, огненна стрела! — первый великан вспыхнул и ушёл в небытие. — Полета́й врага разить! — отправились вдогонку ещё двое. — В чёрно сердце, в чёрну печень! — расправилась она с последним и внезапно успокоилась, спокойно окончив заговор: — В чёрну душу его.

Нет ничего хуже, когда работа закончена, ты расслабишься, и тут вылазят новые проблемы. В буквальном смысле: из земли — тяжко вздохнула труженица, подпрыгивая на стонущей крыше. Весь этот сектор межмирья сотрясался до основания, пока вокруг землянки вспучивалась земля. Расступалась, и наружу медленно вылазила чёрная глянцевая чешуйчатая труба метров пять в диаметре. А под ней оказалась ещё одна.

— Чёрный змей, — авторитетно прокомментировала происходящее Шанель.

Всё время битвы она так и просидела на плече приставника, как приклеенная.

— Который держит в зубах собственный хвост? — вспомнила кое-что из мифологии Лёка.

— Зачем ему это? — флегматично отозвалась игошка. — Что ж он этак, вечно по кругу станет ползать? Понапридумают тоже.

Блисковицы, слетевшись в колчан, тревожно звенели: то ли рвались в бой, то ли уговаривали хозяйку слинять, пока не поздно. Тем временем из земли показалась гигантская треугольная башка без глаз. Собственно, вылетающего из пасти раздвоенного языка тоже не наблюдалось — бракованный какой-то экземпляр. А вот зубы вполне себе — похвалила их Лёка, юродствуя, чтобы окончательно не помереть со страху.

— Я его не завалю, — поняла она. — Не знаешь, долго там ещё бабуленька? Может, отскочим?

— Скоро, — как-то невнятно пообещала развязку Шанель.

— Что-то ты неразговорчива. Тебе тоже страшно?

— Ой, да ну тебя! — отмахнулась Шанель. — Чем попусту языком чесать, деду бы помогла.

— Где? — испытала неизмеримое и вообще невероятное облегчение победительница каких-то вшивых великанишек.

Степан Степаныч и впрямь успел тика в тику. Как раз в тот момент, когда мог остаться и без жены, и без внучки. Он стоял на самой опушке, опираясь на посох и задумчиво поглаживая бороду. Словно готовился не биться, а разделывать мясо перед жаркой. Вот и прикидывал: на сколько гостей его хватит?

— А теперь справимся? — придирчиво уточнила Лёка, натягивая тетиву.

— Справится, — безмятежно махнула лапкой игошка.

— Что, один? — не поверила ей Лёка.

— Ну, невтерпёж покидать стрелки, так кидай, — ворчливо дозволила Шанель. — Тока вражине этой твои стрелки, что занозы. Впрочем, — вдруг передумала она. — А и побросай. Змей тебя-то чует, а деда твоего ещё нет. Вот и замани гадину на себя.

— Червячка на крючок, — пробормотала Лёка, оглядываясь в поисках путей отступления. — Всю жизнь мечтала, — съязвила она и пустила первую стрелу.

Бросался змей медленно: можно десять раз удрать. Зато со всех сторон сразу.

— Умный гад, — оценила Лёка, когда поняла, что он сжимает кольца вокруг землянки. — Может, ещё раз заговор прочитать?

Блисковицы облепили змея, как мухи, но видимого вреда ему и вправду не наносили. А змей, между тем, вот-вот раздавит их, можно сказать, заграничную виллу.

Но, полковник уже начал разбег. Тяжело ударяя ногами в землю и постепенно набирая скорость. Вот он толкнулся и прыгнул на ворочавшуюся тушу, а оттуда прямо на голову змея. Рогатина вспыхнула ярким огнём и вонзилась в неё, уйдя на треть.

Туша заворочалась сильней, однако перестала сжимать кольца. Рогатина пропала и тут же вновь запылала в руке приставника. И гад ползучий снова принялся за старое: чёрная труба медленно наползала на дрожащие в смертельной судороге раскуроченные бревенчатые стены. Дед второй раз загнал рогатину в его черепушку — кольца опять слегка разжались.

— Враз его не одолеть, — пояснила игошка, когда её подопечная грязно выругалась. — А ты бы язычок попридержала. Лаешься, как тать.

Тут из-под колец появился змеиный хвост и попытался обнять досаждавшего ему богатыря. Полковнику пришлось спрыгнуть на землю — хвост полетел следом. С десяток блисковиц принялись кусать его, но огонь на себя так и не вызвали: хвост их начисто игнорировал. А землянка начала трещать.

Но бедняжке и теперь повезло: она вспыхнула таким невыносимым светом, что Лёку опрокинуло прямо на змеиную тушу. Не успела она запаниковать, как твёрдая живая плоть под ней начала опадать. Будто кто-то проткнул резиновый матрац, на котором ей вздумалось отдохнуть.

— Ну, вот и очаг разожгли! — не скрывая облегчения, поздравила её Шанель. — А ты помирать собралась.