- Неужели ты все время там стояла?
- А то нет? Спрашиваешь тоже! Что, мне каждый день выпадает случай дуэль посмотреть?
- Да ты же была на линии огня! И не струхнула?
Рокси презрительно ухмыльнулась:
- Струхнула? Смиты-Покахонтасы никогда не трусят и пули не испугаются.
- Да, храбрости у них, видимо, хватает; вот чего не хватает, так это разума. Я не согласился бы там стать.
- Ты-то? Да уж куда тебе!
- Кто же еще был ранен?
- Да все мы, пожалуй. Целы и невредимы остались только близнец-блондин, доктор да секунданты. Судью-то, правда, не ранило, но клок волос у него выдрало - я слыхала. Простофиля Вильсон говорил.
"Господи! - подумал Том. - Что бы счастью случиться! Теперь останется он жить, все обо мне узнает и долго размышлять не будет: продаст меня работорговцу". А вслух промолвил мрачно:
- Мать, мы попали в ужасную беду.
Роксана едва не задохнулась.
- Сынок! Что это ты вечно меня пугаешь? Какая еще там новая беда стряслась?
- Видишь ли, я не успел тебе рассказать. Когда я отказался от дуэли, он разорвал свое второе завещание и...
Роксана побелела, как полотно, и воскликнула.
- Ну, теперь тебе крышка! Конец! Придется нам с тобой с голоду помирать!..
- Да помолчи, выслушай до конца! Все-таки, когда он решил сам стреляться на дуэли, он, наверно, испугался, что его могут убить и он не успел простить меня на этом свете; тогда он составил новое завещание, я сам его читал, и там все в порядке. Но...
- Слава богу, значит, мы с тобой опять спасены! Спасены! Так зачем же ты явился сюда и нагоняешь на меня страх?
- Да погоди ты, дай договорить! Что толку в завещании, если все мои кредиторы сразу явятся... Ты же понимаешь, что тогда будет!
Роксана уставилась в пол. Ей нужно посидеть одной и все это хорошенько обдумать.
- Послушай, - проговорила она внушительно, - ты должен быть теперь все время начеку. Он уцелел, и если ты хоть самую малость его прогневишь, он опять порвет завещание, - и уж это будет наверняка в последний раз, так и знай! Ты должен за это время показать себя с самой лучшей стороны. Будь кротким, как голубь, и пусть он это видит; лезь из кожи вон, чтоб он тебе поверил. Ухаживай за старой тетушкой Прэтт: она ведь вертит судьей, как хочет, и тебе лучший друг. А потом уезжай в Сент-Луис, тогда он тебя еще больше полюбит. А как приедешь туда, тотчас обойди своих кредиторов и сторгуйся с ними. Скажи им, что судья не жилец на этом свете - это же правда, - и пообещай им проценты, большие проценты, ну там, скажем, десять, что ли...
- Десять процентов в месяц?
- А ты что думал? Ясно. И начинай помаленьку сбывать свои вещички и плати из этого проценты. На сколько, думаешь, тебе хватит?
- Пожалуй, месяцев на пять, может, на полгода.
- Что ж, и то хлеб! Если он не помрет за эти полгода, тоже ничего, положись на святое провидение. Все будет в порядке, только веди себя хорошо! - Она окинула его строгим взглядом и добавила: - И ты будешь вести себя хорошо, ты теперь понял, правда?
Том рассмеялся, заверив ее, что так или иначе решил постараться. Но Рокси была неумолима.
- Стараться - это что! - заявила она строго. - Нет, уж ты изволь исправиться! Смотри и булавки не тронь - это тебе теперь опасно! Беги от дурной компании, забудь, что ты с ней знался! Вина в рот не бери! Зарекись играть в карты! Он "постарается", ишь ты! Нет, ты делом докажи! Помни: я за тобой буду следить! Сама приеду в Сент-Луис, заставлю каждый божий день приходить и рассказывать, как ты мой наказ выполняешь, а если нарушишь его вот хоть настолько, клянусь богом, сразу прикачу сюда и расскажу судье, что ты черномазый и раб, и документ предъявлю! - Она сделала паузу, чтобы ее слова поглубже проникли в его сознание, потом спросила: - Чемберс, ты веришь, что я не шучу?
Он понимал, что Рокси не шутит. И ответил без обычного легкомыслия:
- Да, мать, верю. Но ведь я теперь исправился - раз и навсегда. Теперь мне никакие искушения не страшны.
- Тогда ступай домой и начинай новую жизнь!
ГЛАВА XV
ОГРАБЛЕННЫЙ ГРАБИТЕЛЬ
Ничто так не нуждается в исправлении, как
чужие привычки.
Календарь Простофили Вильсона
Дурак сказал: "Не клади все яйца в одну
корзину!" - иными словами: распыляй свои интересы и
деньги! А мудрец сказал: "Клади все яйца в одну
корзину, но... береги корзину!"
Календарь Простофили Вильсона
Пристань Доусона переживала волнующее время. Этот всегда сонный городок теперь не успевал вздремнуть. Важные события и умопомрачительные сюрпризы сыпались на него без передышки: в пятницу утром - первое знакомство с "настоящими аристократами", большой прием у тети Пэтси Купер, а также ряд таинственных краж; в пятницу вечером - наследник "первого гражданина" получает полный драматизма пинок в присутствии четырехсот свидетелей; в субботу утром - Простофиля Вильсон, долго находившийся в опале, выступает в роли адвоката, и в тот же вечер происходит дуэль между "первым гражданином" города и титулованным иностранцем.
Пожалуй, этой дуэлью жители Пристани Доусона гордились больше, чем всеми остальными событиями вместе взятыми. Город воспринял это как величайшую честь. В его глазах участники дуэли проявили верх благородства. Их имена были у всех на устах, все восхваляли их геройство. Немало одобрения со стороны горожан удостоились и второстепенные участники дуэли, и посему Простофиля Вильсон внезапно сделался важной личностью. Когда в субботу вечером ему предложили выставить свою кандидатуру на пост мэра, он еще рисковал потерпеть поражение, но уже на следующее утро стал так знаменит, что успех был ему обеспечен.
А близнецы теперь покорили всех, город с энтузиазмом раскрыл им объятья. Каждый день и каждый вечер они ходили с визитами, обедали в гостях, заводили друзей, увеличивая и закрепляя свою популярность, чаруя и удивляя всех своими музыкальными способностями, а время от времени и талантами в иных областях, поразительными по своему многообразию и совершенству. Близнецы были так довольны местным гостеприимством, что подали уже заявление - как полагается, за месяц, - о желании принять американское гражданство, решив на всю жизнь остаться в этом приятном уголке. Это был апогей. Умиленные горожане поднялись все как один человек и разразились рукоплесканиями. Близнецам было предложено баллотироваться в члены городского самоуправления. Они изъявили согласие, и общественность была полностью и во всех отношениях удовлетворена.
Тома Дрисколла все это не только не радовало, но, наоборот, злило и уязвляло до глубины души. Одного из близнецов он ненавидел за то, что тот дал ему пинка, а другого - за то, что он родной брат обидчика.
По временам обыватели выражали недоумение: почему до сих пор ничего не слышно ни о воре, ни о судьбе похищенного кинжала и других вещей? Но никто не мог пролить на это свет. Уже прошла целая неделя, а дело по-прежнему было покрыто мраком неизвестности.
В субботу констебль Блейк и Простофиля Вильсон встретились на улице. Откуда ни возьмись к ним подскочил Том Дрисколл и сразу задал тон беседе.
- Вы неважно выглядите, Блейк, - сказал он, - вроде вас что-то тревожит. Что, сыщицкие дела не ладятся? По-моему, вы с полным основанием пользуетесь довольно хорошей репутацией... - Блейк от этого комплимента заметно повеселел, но Том поспешил закончить: - Для провинциального сыщика!
И Блейк сразу слетел с облаков, выдав это не только взглядом, но и тоном голоса:
- Может, мы и провинциальные сыщики, сэр, а ни одному знаменитому сыщику не уступим.
- Ах, извините, я не хотел вас обидеть. Я собирался вас спросить вот о чем: где же та старуха воровка... ну, вы знаете... та скрюченная старая карга, которую вы обещали поймать? Я вам верил, потому что не привык считать вас хвастуном; ну, так как, поймали вы эту старуху?
- Будь она проклята, эта старуха!
- Как же прикажете вас понимать? Не поймали, значит?