Я поднял ружье, целясь ему в живот. Ружье было тяжелым, и его вес почему-то наполнял меня сознанием собственной власти и силы. Как мне казалось, именно таким должно быть оружие – плотным, весомым, способным убивать. «Бред какой-то», – пронеслось вдруг в голове, и я словно растворился в этом состоянии сумасшествия. Мои страхи и тревоги исчезли: я почувствовал себя всесильным, способным на все. С улыбкой на губах я стоял и смотрел на Мейджора.
– Что за черт, Хэнк? – возмутился он. – Ты, видно, думаешь, что это смешно?
– Снимай куртку, – сказал я. Голос мой прозвучал очень тихо.
Он недоуменно уставился на меня.
– Давай же, Сонни. Раздевайся.
Мейджор перевел взгляд с меня на Джекоба, потом опять растерянно посмотрел на меня. Он попытался улыбнуться, но лишь скривил рот.
– Это не смешно, Хэнк. Ты разбудил меня, поднял среди ночи с постели.
Я сделал шаг вперед и, подняв ружье, нацелился ему в лицо.
– Делай, что тебе говорят, – приказал я.
Руки Сонни потянулись к молнии куртки. И вдруг он, словно передумав, вновь опустил их.
– Сонни, – произнес я, – это очень важно для меня. Я не хочу причинять тебе боль.
Он опять оглянулся на Джекоба, потом почему-то заглянул в дуло нацеленного на него ружья.
– Ты разбудил меня, – повторил он.
Я сделал еще шаг вперед. Стволом ружья я слегка ткнул его в лоб.
– Снимай свою куртку, Сонни.
Не сводя с меня глаз, он отступил назад. Я принял грозный вид, и это, хотя и не сразу, но возымело эффект. Сонни расстегнул куртку. Под ней были джинсы и голубая фланелевая рубашка.
– Возьми ее, – сказал я Джекобу.
Джекоб прошел вперед и, взяв у Сонни куртку, аккуратно перекинул ее через руку. Сонни наблюдал за его действиями. Я наблюдал за Сонни.
– Теперь ботинки, – проговорил я.
Сонни колебался секунд пять. Потом опустился на корточки и снял ботинки. Носков под ними не оказалось. Ступни его ног были маленькими и костлявыми – как у обезьянки.
– Ботинки, – скомандовал я Джекобу. Тот поднял с земли ботинки Сонни.
– Рубашку, – сказал я.
Сонни выдавил из себя короткий смешок.
– Да будет тебе, Хэнк. Все хорошо в меру. Мне и так нежарко. – И он, обхватив себя руками, оглянулся на моего брата.
– Снимай рубашку, Сонни, – повторил я. Он покачал головой.
– Что за чертовщина, Хэнк? Это уже вовсе не смешно.
Я приблизился к нему на шаг и ударил ружьем по зубам. Странное дело – у меня и в мыслях не было бить его, и тем не менее это случилось. Никогда в жизни не поднимал я ни на кого руку. Сонни попятился, но не упал и даже не вскрикнул. Лишь смотрел на меня обезумевшим взглядом.
– В чем дело? – воскликнул он. Рот его был в крови. Он поднес к губам руку и закрыл глаза. Казалось, Мейджор до сих пор принимал происходящее за некий розыгрыш. Открыв глаза, он с надеждой посмотрел на меня, ожидая, что я вот-вот улыбнусь, скажу, что все в порядке, что мы просто подурачились.
– Снимай рубашку, – стоял я на своем. Он снял рубашку и бросил ее на землю.
– Джинсы.
– Нет, Хэнк, – взмолился Сонни.
Не задумываясь, я вновь ударил его, на этот раз в висок. Он упал на одно колено. Всего мгновение – и он опять поднялся на ноги.
– Давай, я жду.
Сонни перевел взгляд на Джекоба. Мы с братом стояли, направив ружья ему в грудь. Сонни снял джинсы.
– Теперь трусы, – сказал я. Он замотал головой.
– Это уже совсем не смешно, Хэнк. Ты зашел слишком далеко.
Он начал дрожать от холода.
– Молчи, Сонни. Если ты сейчас откроешь рот, мне придется еще раз тебя ударить.
Сонни ничего не сказал.
– Итак, трусы, – повторил я. Он не шелохнулся.
Я поднял ружье и начал прицеливаться ему в лицо.
– Считаю до трех. На счет «три» стреляю.
Он стоял как вкопанный.
– Раз.
Сонни взглянул на Джекоба. У того так тряслись руки, что он едва удерживал ружье.
– Два.
– Ты не выстрелишь, Хэнк, – неуверенно прозвучал скрипучий голос Сонни.
Я выдержал паузу, прежде чем сказать решающее:
– Три.
Я сильнее сжал ружье, целясь теперь ему в лицо.
– Мне совсем не хочется делать этого, Сонни, – сказал я. Своим упрямством он путал мне все карты.
Мейджор в упор смотрел на меня и молчал. С каждой секундой он обретал все большую уверенность в себе.
– Опусти ружье, – прошептал он.
Меня вдруг осенило. Я понял, что могу убить его прямо здесь, во дворе, – он уже был достаточно раздет. Все бы выглядело вполне правдоподобно: Лу застал их вместе, Ненси убил сразу, в постели, а за Сонни бежал по лестнице и нагнал его лишь во дворе.
Я решил предоставить ему последний шанс.
– Сними трусы, – произнес я. Палец мой ощупывал спусковой крючок.
Сонни по-прежнему во все глаза смотрел на меня, но уверенности в нем, судя по всему, поубавилось. Он слизнул кровь с губы.
– К чему все это, Хэнк?
– Иди в дом, Джекоб, – приказал я брату. Мне не хотелось, чтобы кровь попала ему на одежду. Глубоко вздохнув, я поднялся на крыльцо. Мне нужно было встать так, чтобы в момент выстрела оказаться лицом к дороге.
Джекоб приоткрыл дверь и прошмыгнул в дом.
Сонни, увидев, что Джекоб исчез, и, словно догадавшись о моих намерениях, опустил руки и принялся снимать трусы.
Обнаженный, он выглядел совсем крошечным, как мальчик. Сутулый, с костлявыми плечиками и безволосой грудью, Сонни придерживал между ног свои джинсы. По его жалкому виду нетрудно было догадаться, что он сломался. Поеживаясь от холода, он смиренно ждал очередной команды.
– Брось их, – приказал я.
Сонни выронил джинсы и трусы, и они упали на землю. Одной рукой он все еще прикрывал пах, другой зажимал рот, который уже вовсю кровоточил. Кровь текла по подбородку, и несколько капель упали на грудь.
– Положи руки на голову.
Он исполнил команду. Я чуть опустил ружье, и теперь под прицелом оказалась его грудь.
– Хорошо, – сказал я. – Теперь поднимись и открой дверь.
Очень медленно он поднялся на крыльцо. Я уперся стволом ружья ему в позвоночник. И почувствовал, как Сонни напрягся, как сжались мышцы его спины от прикосновения холодного металла к коже. Как будто их стянули узлом.
– Когда откроешь дверь, не паникуй, Сонни, – предупредил я. – Сохраняй спокойствие, и все будет в порядке.
Он взялся за ручку двери и повернул ее.
Хлынувший в глаза яркий свет ослепил нас, наполнив ощущением ирреальности происходящего. Мы словно шагнули на сцену. На кафельном полу коридора распласталось тело Лу, голова его была запрокинута назад, словно он зашелся в хохоте. Пол, по-видимому, был покатым, потому что кровь стекала к гостиной. Она стала темнее, почти черной и на свету блестела.
Дверь распахнулась настежь. Джекоб стоял чуть правее входа, стволом ружья почти касаясь тела Лу. Он удивленно уставился на нас, выжидая, что же последует дальше. Сонни не двигался, но я уловил, как он сделал резкий вдох – спина его уперлась в ствол моего ружья.
– Вперед, Сонни, – сказал я. – Обойди это.
Я подтолкнул его стволом ружья в спину, заставив сделать первый шаг; и вот уже его голая ступня коснулась кафельного пола прихожей. Он на мгновение замер и так и стоял – одной ногой в доме, другой на крыльце, со стороны напоминая упрямого осла. Я снова подтолкнул его, на этот раз сильнее, и он проскочил в дом. Джекоб блокировал выход к гаражу, на пороге гостиной лежало тело Лу, так что деваться Сонни было некуда, и он ринулся вверх по лестнице, перескакивая через ступеньку. Я бросился за ним.
Добежав до верхней площадки лестницы, он свернул вправо, и мы помчались по коридору к спальне. Не знаю, что увлекло его именно в эту сторону – туда, где он мне больше всего и был нужен, – возможно, он знал, что в спальне, в верхнем ящике ночного столика, спрятан пистолет; а может, его просто манил свет, проникавший из полуоткрытой двери, а с ним и надежда на спасение. Представляю, какой шок он испытал, когда ворвался в комнату и взору его предстала жуткая картина – труп, кровь, вода, а за спиной уже явственно слышались мои шаги. В этот момент он, должно быть, понял – если только не догадался об этом раньше, увидев тело Лу в коридоре, – зачем я привел его сюда.