Я вернулся к событиям трехмесячной давности, начав свой рассказ с эпизода конца декабря. Я рассказал о том, что слышал рев самолета в районе заповедника, и упомянул об этом в разговоре с Карлом, который предположил, что тревога эта ложная, поскольку никаких сведений о пропавшем самолете не поступало.
– Я и думать об этом забыл, – сказал я, – когда вдруг вчера, в конце рабочего дня, мне позвонил Карл. Он сообщил, что у него в офисе находится сотрудник ФБР, который ищет пропавший самолет.
– Это и был агент Бакстер? – спросил Коллинз.
– Совершенно верно. Нил Бакстер. Коллинз записал мои показания.
– Он вам сказал, почему занимается поисками самолета?
– Он сказал, что на нем скрылся преступник.
– Преступник?
– Да, которого разыскивает ФБР.
– Он не назвал его имя?
Я покачал головой.
– Я спросил, но они мне не сказали.
– Они?
– Да, он и Карл.
– Так, выходит, офицер Дженкинс знал?
– Думаю, что да. По крайней мере, мне так показалось.
Он и это нацарапал в своем блокноте. Потом открыл чистую страничку.
– Вы встречались с ними сегодня утром?
– Да. Мы собирались часов в девять отправиться на поиски самолета, но перед самым выездом позвонила моя жена и сказала, что дочери нездоровится. Так что мне пришлось вернуться домой.
– И больше вы не видели ни офицера Дженкинса, ни агента Бакстера?
– Нет. Они уехали, а я отправился домой.
Коллинз пролистал свой блокнот, перечитывая сделанные записи. Подчеркнув несколько строчек, он захлопнул блокнот и встал.
– Вы можете мне сказать, в чем, собственно, дело? – спросил я.
– А вы разве не слышали?
– Только то, что Карл убит.
– Его застрелил тот человек, который разыскивал самолет.
– Агент Бакстер?
– Совершенно верно.
– Но почему?
Коллинз пожал плечами.
– Мы знаем только то, что сообщили нам вы и миссис Дженкинс: офицер Дженкинс выехал из города вместе с Бакстером примерно в девять пятнадцать. Около одиннадцати утра миссис Дженкинс выглянула из окна приемной и увидела, как к ратуше подъезжает Бакстер – один, в машине ее мужа. Он припарковал грузовичок на противоположной стороне улицы, пересел в свой автомобиль и уехал. Она позвонила домой, предположив, что муж остался там, но телефон молчал, и она решила сама съездить к заповеднику и выяснить, в чем дело. Подъехав к парку, она увидела следы на снегу и просто пошла по ним. Следы тянулись на расстоянии с полмили и вывели ее к месту крушения маленького самолета. Там-то она и обнаружила тело своего мужа.
– Линда сама нашла его? – ужаснувшись, спросил я.
Коллинз кивнул.
– Она бегом вернулась к машине и вызвала нас по радио.
– Но зачем ему понадобилось убивать Карла?
Полицейский, похоже, задумался. Он медленно опустил ручку в нагрудный карман рубашки.
– В разговоре с вами Бакстер не упоминал о пропавших деньгах?
– Нет. – Я покачал головой. – Ничего подобного он не говорил.
– Миссис Дженкинс утверждает, будто ее мужу он сказал, что на борту самолета сокрыты четыре миллиона долларов.
– Четыре миллиона? – Я недоверчиво посмотрел на него.
– Да, так она говорит.
– Выходит, он убил Карла из-за денег?
– Мы не уверены в этом: Бакстер ведь мог и солгать. Он говорил, что это деньги, похищенные в июле прошлого года при нападении на бронемашину в Чикаго, но в нашей картотеке такое ограбление не числится. Нам известно лишь то, что убийство это так или иначе связано с самолетом. Все остальное – лишь догадки.
Коллинз оставил меня, отправившись с докладом к шерифу Маккеллрою. Я сомневался в том, что мне уже можно было уходить – ведь шериф говорил, что мне придется просмотреть какие-то фотографии, чтобы опознать машину Вернона, – так что я решил остаться. В приемную Карла занесли несколько складных стульев, и я, взяв один, сел у окна. «Сельский парнишка», завидев меня, кивнул головой, а больше, похоже, никому до меня не было никакого дела. Кто-то принес радиоприемник, настроенный на полицейскую волну, и он шипел и трещал в углу. На стене висела большая карта нашего округа – время от времени шериф Маккеллрой подходил к ней и вычерчивал какие-то линии.
Я знал, что они охотятся за Верноном, пытаются напасть на его след.
А на улице толпа продолжала расти. К ратуше подъезжали все новые и новые машины. Обе бригады с телевидения записывали первые интервью: одиннадцатый канал – с полицейским штата; двадцать четвертый – с Сайрусом Сталом, восьмидесятилетним майором из Ашенвиля. Погода прояснилась, и город приобретал праздничный вид. Жители собирались группками, вели беседы. Какие-то ребятишки вытащили свои велосипеды и гоняли взад-вперед по улице. Малыши подбирались к припаркованным полицейским машинам и, приподнимаясь на цыпочки, заглядывали в окна.
Дождь прекратился, налетел порывистый северный ветер, который свирепо трепал флаг над ратушей, заставляя дрожать алюминиевый флагшток, и его пустоты разносили эхо, напоминавшее отдаленные удары колокола. Флаг был приспущен в знак скорби по кончине Карла.
Я просидел уже около часа, уставившись в окно, когда вдруг в приемную словно ворвался вихрь, и все пришло в движение.
– Где Митчелл? – донесся до меня крик шерифа. – Он еще не уехал домой?
Я обернулся и увидел, как один из помощников указывает на меня.
– Да здесь он.
Коллинз и «сельский парнишка», подхватив свои фуражки и куртки, стремительно направились к двери. Все кругом как будто разом заговорили, но я так и не смог разобрать, о чем идет речь.
– Коллинз, – заорал шериф Маккеллрой. – Дорогуша. Бери с собой мистера Митчелла. Пусть он опознает тело.
– Тело? – переспросил я.
– Вы не против? – обратился ко мне шериф через всю комнату. – Вы нам очень поможете.
– А что вы имеете в виду?
– Мы взяли парня, который, судя по вашим описаниям, очень похож на Бакстера, но нам нужно провести официальное опознание. – Он указал на Коллинза и «сельского парнишку», которые ждали в дверях. – Они отвезут вас, – добавил он.
Я подхватил куртку и направился к двери, но на полпути остановился.
– Вы не возражаете, если я позвоню жене? – спросил я Маккеллроя. – Просто чтобы она знала, где я нахожусь.
– Конечно. – Он с пониманием посмотрел на меня. Потом приказал помощнику освободить стол Линды и предложил мне пересесть туда.
Я поднял трубку и набрал номер домашнего телефона.
У Линды на столе стояла фотография, на которой она была снята с Карлом. Я отвернулся к окну, успев, правда, подумать о том, где она сейчас находится. «Наверное, дома», – предположил я. Линда уже никогда не забудет того, что увидела сегодня утром: ее муж, мертвый, лежит на снегу – от этой мысли на душе стало мерзко, на сердце словно лег камень.
Как и утром, Сара тут же сняла трубку.
– Это я. Звоню тебе из полиции.
– Все в порядке?
– Карл мертв. Тот парень из ФБР застрелил его.
– Я знаю, – сказала она. – Слышала по радио.
– Но, похоже, его поймали. Сейчас меня везут на опознание.
– Куда?
– Не знаю. Мне кажется, он тоже мертв.
– Мертв?
– Сказали, что будет опознание тела.
– Они его убили?
– Точно не знаю. Но похоже, что да.
– О, Хэнк, – прошептала она. – Это же здорово.
– Сара, – выпалил я, – я в полицейском участке. – И огляделся по сторонам, проверяя, не слушает ли кто-нибудь наш разговор. Коллинз и «сельский парнишка» стояли у двери с фуражками в руках. Оба смотрели на меня, ожидая, пока я закончу.
Сара замолчала. Я расслышал звуки радио, звонкий голос диктора, возвещавший о какой-то распродаже.
– Ты еще не знаешь, когда вернешься домой? – спросила она.
– Думаю, что не очень скоро.
– Я испытываю такое облегчение, Хэнк. Я так счастлива.
– Сара…
– Сегодня вечером мы отметим это событие. Ведь мы вступаем в новую жизнь.
– Мне пора, Сара. Поговорим, когда я вернусь домой.
И я положил трубку.