В этом настойчивом шепоте чувствовалась сила, сила убеждения. К этому голосу я внимательно прислушивался все эти три месяца и по привычке внял ему и сейчас. Рука моя потянулась к зажиганию.
Но что-то меня все-таки остановило.
На углу улицы, футах в пятидесяти позади себя, я увидел телефонную будку. Солнце ярко высвечивало ее плексигласовые бока.
«Уезжай, – настаивал внутренний голос. – Сейчас же».
Я огляделся.
Через перекресток, в сторону церкви, шла женщина с маленькой девочкой в коляске. Женщина что-то говорила, а малышка крутилась в коляске, заглядывая матери в лицо. Одеты они были ярко, обе в желтых куртках. Я узнал их – это были Кэрол и Люси Дрейк, дочь и внучка Алекса Фридмана, владельца химчистки. С Кэрол я учился в школе; будучи старше меня на три года, она ходила в тот же класс, что и Джекоб. Я проследил, как они с дочкой подошли к церкви Сэйнт-Джуд и скрылись за ее дверьми.
Внутренний голос все не унимался, теперь в нем уже звучали настойчивые нотки: «Уезжай немедленно».
Я не слушал. С моего места прекрасно просматривалось окно кабинета Карла, но солнце, отражаясь в его стеклах, слепило глаза. Разглядеть Фремонта и Ренкинса было невозможно.
Обернувшись, я вновь посмотрел на телефонную будку, потом в последний раз окинул взглядом улицу. Она была пустынна.
Я быстро выбрался из машины.
Сара ответила на третий звонок.
– Алло? – прозвучал в трубке ее голос.
Я молчал; пауза получилась долгой и тягостной. Сидя в машине, я думал, что стоит рассказать обо всем Саре, как мне сразу же станет легче, душившая меня тревога рассеется, и я смогу переложить часть своих забот на плечи жены. Мне хотелось после этого утешить ее, приговаривая, что все образуется, и слова эти, я знал, были бы утешением и самому себе. Но теперь, услышав ее голос, я понял, что не смогу сделать это по телефону: мне необходимо было видеть ее глаза, чувствовать ее присутствие.
– Привет, – наконец произнес я.
– Ты все еще в полиции? – удивилась Сара.
– Нет. Я на улице. Звоню из автомата.
– Значит, мы можем поговорить?
– Можем.
– Я все знаю из выпуска новостей.
В ее голосе слышалось радостное волнение и облегчение. Она думала, что все кончено, что отныне мы свободны. Мне тоже хотелось так думать.
– Да, – сказал я.
– Все кончено, так ведь? Теперь мы – единственные свидетели. – Сара торжествовала. Мне даже показалось, что она готова рассмеяться.
– Да, – снова произнес я.
– Возвращайся домой, Хэнк. Я хочу отметить это событие. Я уже все подготовила.
Голос ее срывался от радости. И от этого на душе у меня стало еще горше.
– Теперь мы миллионеры, – тараторила Сара. – Начиная с этой минуты.
– Сара…
– Я думаю, ты не будешь на меня в обиде, Хэнк, но я совершила одну маленькую глупость.
– Глупость?
– Я съездила в магазин и купила бутылку шампанского.
У меня словно что-то оборвалось внутри. Я стоял, закрыв глаза и прижав к щеке телефонную трубку, уже заранее зная, что она скажет; я словно видел, как приближается этот миг.
– Я воспользовалась нашими деньгами. Взяла одну стодолларовую банкноту.
Я не почувствовал ни удивления, ни страха или паники. Казалось, я с самого начала, с той самой минуты, как выпихнул из самолета рюкзак, знал, что этот момент рано или поздно наступит. И это было справедливым наказанием; я заслужил его. Я уперся лбом в стенку телефонной будки, ощутив приятную прохладу гладкого плексигласа.
– Хэнк? – раздался голос Сары. – Дорогой? Тебе что, плохо?
Я попытался что-то произнести, но в горле встал ком, и мне пришлось прокашляться. Я чувствовал себя полусонным, одурманенным, почти трупом.
– Зачем? – выдавил я из себя. Голос мой прозвучал еле слышно.
– Что зачем?
– Зачем ты взяла деньги?
Сара тут же начала защищаться.
– Мне просто показалось, что именно так следует начинать новую жизнь.
– Ты же обещала не трогать их.
– Но мне хотелось первой начать их тратить.
Я молчал, пытаясь осмыслить ситуацию и решить, как быть дальше.
– Где? – наконец спросил я.
– Что где?
– Где ты купила шампанское?
– О, сейчас ты увидишь, какая я умная. Я не стала покупать его в округе, а съездила в район аэропорта и купила там.
– Где именно?
– О, Хэнк. Не сходи с ума.
– Я не схожу с ума. Я просто хочу знать, в каком месте ты покупала шампанское.
– Это маленький магазинчик на трассе, прямо у въезда в аэропорт. Называется «Александерс».
Я ничего не сказал. Мысль моя работала, и хоть медленно и лениво, но искала выход.
– Я была умницей, Хэнк. Ты вполне можешь гордиться мной. Я сказала, что эту банкноту мне подарили в день рождения и что мне очень не хочется ее разменивать, но банки закрыты, а моей сестре только что сделали предложение, так что событие это нельзя не отметить.
– Ты брала с собой Аманду?
Сара замялась.
– Да. А почему ты спрашиваешь?
Я не ответил.
– Да ничего страшного в этом нет, – сказала она. – Кассир едва обратил на нас внимание. Просто взял банкноту и дал мне сдачу.
– А кто-нибудь еще, кроме кассира, был в магазине?
– Кого ты имеешь в виду?
– Ну, покупатели? Продавцы?
Сара на мгновение задумалась.
– Нет, только кассир.
– Как он выглядел?
На другом конце повисло молчание.
– Хэнк, – раздался наконец голос Сары, – он даже не взглянул на нас.
– Как он выглядел? – вновь спросил я, уже громче.
– Да брось ты. Он меня не знает. Ничего страшного не произошло.
– Я сейчас не об этом. Я просто хочу знать, как он выглядел.
Она вздохнула, кажется, рассердившись.
– Крупный мужчина, – начала она. – Черные волосы, борода. Широкие плечи, толстая шея, как у футболиста.
– Сколько ему лет?
– Точно не скажу. Но молодой. Может, двадцать с небольшим. А почему ты спрашиваешь?
– Больше ничего не трать без меня. Подожди, пока я вернусь, – произнес я, выдавив из себя легкий смешок, пытаясь придать своим словам оттенок шутки.
Но Сара не засмеялась.
– Ты уже выезжаешь?
– Чуть позже.
– Что?
– Чуть позже, – более внятно произнес я. – У меня тут еще кое-какие дела. Как разделаюсь с ними, сразу же еду домой.
– Ты что, не в себе, Хэнк?
– С чего ты взяла?
– Дай мне честное слово, что с тобой все в порядке.
Я поднял голову и уставился в сторону перекрестка. Кэрол Дрейк уже вышла из церкви и, катя перед собой коляску, неторопливо шла по противоположной стороне улицы; лицо ее было скрыто желтым капюшоном. Девочка, казалось, спала. Ни она, ни ее мать не почувствовали на себе моего взгляда.
– Хэнк? – позвала Сара. Я устало вздохнул.
– Даю честное слово: я в своем уме, – проговорил я.
На этом мы распрощались.
На стене будки висел телефонный справочник. Я отыскал в нем магазинчик «Александерс» и набрал номер. Ответил молодой мужской голос.
– «Александерс».
– Алло, – сказал я. – Во сколько вы сегодня закрываетесь?
– В шесть.
Я посмотрел на часы. Они показывали 4.35.
– Спасибо, – поблагодарил я.
Я уже возвращался к машине, как вдруг в недрах сознания начал зарождаться очередной план. Я остановился на полпути и вернулся к телефонной будке.
В справочнике я быстро отыскал телефон полиции штата.
Ответил женский голос.
– Полиция.
– Алло, – грубоватым голосом, на случай, если вдруг телефонные звонки записываются на пленку, произнес я. – Я бы хотел сообщить сведения о подозрительном субъекте.
– Подозрительном субъекте?
– Да, объявился тут любитель попутешествовать бесплатно на попутных машинах. Я подсадил его на выезде из Энн-Арбор, и по дороге он достал мачете и начал затачивать его прямо у меня на глазах.
– Что достал?
– Мачете, большой нож. Я попросил его вылезти из машины – он преспокойно убрался, но потом мне пришло в голову, что, может, он опасен, особенно для детей, и я решил на всякий случай позвонить вам.