— Мой отец… большой человек в городе, — через силу выдавила Лена. — Я не хотела… Хотел вместе со всеми… Но меня начальник опорного пункта знает в лицо… Он у папы… — девушка резко оборвала сама себя. — Он меня узнал и велел отпустить. Видел бы ты, как они на меня смотрели! — будущее светило советской медицины вдруг всхлипнула и разрыдалась.
Всегда теряюсь от женских слез, не знаю, что делать с плачущими девушками в любом возрасте.
— Лен… Ну, ты чего! Да брось ты! Ну, подумаешь, смотрели! На меня вон тоже сегодня смотрели, когда я из кустов выходил. И даже ржали, — мои неловкие попытки утешить вызвали только новые потоки слез.
Вздохнув, я поставил кружку с квасом на землю возле дерева, шагнул ближе и неуклюже приобнял пигалицу. Лена вздрогнула, но, к моему удивлению, не отпрянула.
— Лен, ну, не плачь! Хочешь я тебе мороженку куплю? А? — девчонка всхлипнула, я тяжело вздохнул, погладил по голове.
Сколько обычно плачут женщины? От пяти минут до бесконечности? Или это они обижаться умеют надолго на пустом месте, а реветь быстро заканчивают? Ходишь потом, гадаешь, за что на тебя дуются. То ли дату первого поцелуя забыл спустя полгода с моменты первой встречи, то ли душ не переключил. Хуже, когда подружке муж шубку подарил или кольцо с брюликом, а у твоей нет, но очень хочется. И попробуй не угадай потом с подарком на день рождения. Ну, да, мы же, мужики, телепаты, мысли читать умеем!
Я вздохнул вспомнив свою Галку, с которой мне исключительно повезло. Она просто перечисляла, что ей хочется, а я дарил. Поэтому всегда и сюрприз был, и в подарок жена получала то, о чем мечтала.
Правда, с точки зрения её подруг, мечты у нее были странные. То жесткий диск на терабайт, то приблуду для фотоаппрата, то еще какую железку. Всегда то, чем она потом пользовалась. С моими подарками было еще проще. Мы просто шли в магазин и я показывал ей те железки, которых не было в моей мужской рабочей коллекции.
Поэтому на двадцать третье февраля я не получал носки, а на восьмое марта жена находила шоколадку перевязанную ленточкой. Наша семейная жизнь стала намного счастливей, когда мы поняли, что читать мысли друг друга никогда не научимся, и стали разговаривать.
— Лен, ну, правда, тебе не все равно, что о тебе подумают окружающие? Подумаешь папа! Ведь ты е не из-за папы в нудисты подалась?
— Н-нет! И я не по-о-далась!
— Тем более! Ты — ученый! Изучаешь процесс изнутри, так сказать! А папа здесь вовсе не причем! Ну кто там у вас в медицине самый знаменитый. Думаешь, его сразу всерьез воспринимали?
— Не-е-т! — фух, кажется слезы стихают!
— Вот видишь! Через тернии к звездам, помнишь? Ну и все, вытирай слезки и заканчивай сырость разводить!
— Не ра-азговаривай со мной как с маленькой! — Лена вывернулась из моих рук, сердито глядя на меня покрасневшими глазами. — дома достали! Я для них несмышлёныш! И ты не думай! Я просто перенервничала! И вообще! Теперь твоя очередь! Рассказывай, раз обещал — рассказывай! — девчонка судорожно вздохнула в последний раз и уставилась на меня своими огромными глазищами.
Однако, характерец!
— Да нечего рассказывать! — я неторопливо нагнулся, прихватил с земли кружку с квасом (точно такие советские тяжелые поллитровки стояли у меня дома, для пива. Сохранились от отца).
— Что за схема?
— Ну… — я тянул время, пыталась придумать что-нибудь достоверное, чтобы не втягивать девчонку в непонятную историю. — Понимаешь…
— Не юли! Я же вижу — хочешь соврать! Ты обещал! — указательный палец очень чувствительно ткнулся в мою грудь.
— Да я сам не знаю, честно! — состроил я невинные глаза, но не прокатило.
— Врун! — топнула ногой пигалица.
— Да какая тебе разница, что это? — психанул я.
— Большая! — выпалила девчонка. — В лагерь я не вернусь, а до отъезда еще две недели. Торчать на пляже не моё. А вот разгадать какой-нибудь ребус или головоломку, это я с удовольствием. Я могу помочь, правда! Ты же ведь собираешься исследовать карту и сравнить её с нынешней? А вдруг здесь зарыты клады? Ты видел, сколько там крестиков. Еще и нолики какие-то! Представляешь! Мы найдем какие-нибудь древние сокровища, сдадим государству! А их потом в музей!
Серьезно? А себе двадцать пять процентов от клада? М-да, Леха, отвык ты от чистоты помыслов, когда все людям, а себе потом когда-нибудь. Черт! И ведь не выкрутишься теперь. Я так надеялся, что она просто подняла бумажку и не сунула в неё свой красивый маленький носик! Увы, не повезло!
— Я многое знаю про наш город. Могу символы расшифровать, — похвасталась девушка. — Ну, про символы, не всё, конечно знаю, врать не буду, но кое-что понимаю в шифровании.