Василий дождался, когда Ступин закончит надрываться, окинул его серьезным взглядом и кинул на прощанье:
— Ну, как знаешь, мое дело предупредить. Имейте ввиду, на допрос вас всяко вызовут, если Прутков пропал. Пока, ребята.
С этими словами сержант развернулся и начал не торопясь спускать по лестнице, словно надеялся, что Женька одумается и признается в преступлении. Но напарник упрямо молчал, разглядывая в бинокль морские дали. Я же дождался, когда товарищ милиционер отошел подальше и задал вопрос в лоб:
— Жека, облегчи совесть, что тебе велел сделать Сидор Кузьмич?
Глава 3
— Да ничего он не велел! Я его даже не видел! — заверещал Женька. — Чё ты прицепился, как банный лист?
— Женек, я тебе друг или портянка? — спрыгнув с перил, вздохнул я.
— Ну, друг…
— А без «ну»?
— И без «ну» друг, — снова завелся Жека.
— Ну, так какого лешего ты тогда дурочку из себя строишь? Тебя даже мент спалил! Не умеешь врать — не ври! — рявкнул я. — А ты крутишься как на сковородке, и палишься не по-детски! Рассказывай!
— Ничего я не кручусь, — огрызнулся напарник. — Тебе показалось.
— Ага, и менту показалось нам обоим показалось, — я устало вздохнул: больничная койка ни тишина отделения начинала приобретать в моих глазах радужные краски. — Ладно, я пошел.
— Куда? — встрепенулся друг.
— Пройдусь по пляжу, народ поспрашиваю, кто-нибудь что-нибудь да видел. Надо выяснить, что Кузьмич делал вчера вечером, да и за лодку узнать: точно она на станции ночевала или кто-то соврал, — я в упор глянул на Жеку.
— Ты что мент что ли? — глаза у друга забегали, он нервно схватил рупор. — Без тебя разберутся!
— Без меня-то, может, и разберутся, да только как бы меня вместе с тобой не втянули.
— Куда не втянули? Мы же ничего не сделали? — пацан замер, глядя на меня с смесью скрытого страха и удивления.
— Не сделали. Но если один скрывает информацию, второй автоматически становится соучастником преступления, — врал я, конечно, безбожно, но что делать, Женькину тайну нужно было выяснить. Мы с тобой кто?
— Кто? — тупо переспросил друг.
— Мы с тобой напарники! А это значит что?
— Что? — Жека, окончательно сбитый с толку, забыл про рупор, которым хотел прикрыться от моих расспросов, и лупал глазами.
— Это значит, друг за друга отвечаем и в горе, и в радости, — ага, в бедности и богатстве. — Поэтому менты с нас обоих спросят.
— Да ты-то здесь причем? Ты же даже не знал! — воскликнул парень.
— Ага, значит, все-таки есть что-то, о чем я не знаю, но узнать, друг мой Евгений, мне очень хочется, — сложив руки на груди, сурово припечатал я.
— Да нет ничего! — заюлил Жека, но я стоял в проходе, перекрывая ему обзор на пляж, и не сверлил его сердитым взглядом. Во всяком случае, я надеялся, что взгляд у меня сердитый и весь я такой строгий и злой. Надоел детский сад до чертиков. И если уж разбираться в деле с лодкой, то сначала надо дожать Женьку, а потом уже идти по остальным пляжникам.
О том, чем мне лично грозит исчезновение Сидора Кузьмича, я старался пока не думать. Честно говоря, на душе как-то даже полегчало, словно проблема неожиданно рассосалась сама собой. Но что-то мне подсказывало: не так все просто в этой истории, и совсем скоро вылезут новые рожки из следующего козленочка.
Если Кузьмич помер, на его место по любому придет кто-то другой. Во-первых, гибель сотрудника комитета госбезопасности, — это вам не смерть курортника, которую можно списать на несчастный случай. Перегрелся, перепил, переохладился товарищ отдыхающий и помер на пляже, а, точнее, в море.
За Прутковым стоит организация, которая будет рыть землю, но найдет виновного в смерти своего товарища. Ну, или назначит кого-нибудь на эту роль. Во-вторых, если верить словам Сидора Кузьмича, сказанные им в кабинете на Коммунаров, утерянную казну он ищет по распоряжению вышестоящих товарищей. И неважно, заговорщики они, или нынешнее руководство страны, главное то, что нацелены ребята отыскать давно потерянное и присвоить. Ну, или пустить на благо Советов, в чем лично я сомневаюсь очень сильно.
Пауза затягивалась, Женька упрямо молчал, но видно было, что держаться нету больше сил, и ему очень хочется поделиться с кем-нибудь страшной тайно.
— Колись уже. Ну, — я спустился на пару ступенек вниз, чтобы оказаться на одном уровне с другом, и расслабленно облокотился о перила лестницы.
— Да что ты, блин, пристал! — вяло отмахнулся Жека.
— Ну, как знаешь, — я развернулся и начал спускаться.
— Ну, ладно, ладно! — воскликнули за моей спиной. — Только ты никому!