Портал вывел в самый центр столовой, на платформу, от которой во все стороны расходились лестницы. Студентов было немного, поэтому, стоило Марори спуститься в поисках свободного стола, как на нее тут же, словно черт из табакерки, налетел Эашу. Как добычу, змееглазый тут же сграбастал девушку в охапку и смачно чмокнул в щеку. Марори только сейчас заметила широкую ленту татуировки, опоясывающую его шею. Символы вперемешку с орнаментом – что-то о том, что он всегда свободен.
– Устроилась уже, моя цыпочка? – плотоядно улыбаясь, осведомился Эашу.
– Да, – ответила она в промежутках между попытками избавиться от его объятий.
Но чем сильнее дергалась, тем крепче на ней сжимались руки инкуба. При этом сам Эашу не скрывал, что наслаждается процессом. В конце концов, она едва могла пошевелиться и, когда в последней отчаянной попытке выпростать хотя бы руку зацепила свежую рану, вскрикнула от боли. Эашу перехватил ее руку, посмотрел на клеймо.
– Вот гад, – прошипел сквозь стиснутые зубы.
– Я не знала, что это. Он сказал, что нужен пропуск, иначе Стражи меня не пропустят. – Марори сама не знала, для чего объясняет свою очевидную глупость и доверчивость.
– Не ты первая на это повелась. – Эашу осмотрел клеймо, покачал головой. – Болит?
Она утвердительно кивнула. Инкуб усадил ее за ближайший стол, где Марори оказалась в уже знакомой ей компании. Младший дьявол осклабился.
– Этот урод ушастый испортил мою цыпочку, – довольно грозно известил собравшихся Эашу, тыкая в запястье девушки. Марори с трудом, но все же смогла высвободиться из его хватки. – Тупые шутки.
– Не кипятись, Эш. – Гаст лениво приоткрыл один глаз, громко втянул через трубочку остатки содержимого пластикового стакана. – Сколько их уже было.
– Но это – моя цыпочка! И никто не будет ее трогать. – Эашу, как змей-искуситель, буквально обвился вокруг девушки, водрузив голову ей на плечо. – Нужно придумать, как проучить ушастого урода.
– Не заводился бы ты с ним, – поддержал гаста младший дьявол. Потом, как бы между прочим, перевел взгляд на Марори. – И она пусть его стороной обходит. Если не давать Аситаро повода – он скоро сам отвалится, как известно, что с сапог.
Девушка собиралась напомнить, что говорить о человеке в третьем лице в его отсутствии неприлично, но вместо этого заговорил ее живот. Громкое урчание услышали все. Гаст брезгливо отодвинулся, будто боялся заразиться.
– Моя цыпочка проголодалась, – Эашу скорчил расстроенную мину, снова чмокнул Маррори в щеку и ушел, пообещав принести что-то «вкусненькое».
Странное дело, но освободившейся, пусть и ненадолго, от приставаний инкуба, девушке стало неуютно. Три пары глаз молча и без стеснения рассматривали ее. Если бы не данное себе обещание больше никогда и ни от кого не бегать, Марори бы уже и след простыл. Теперь же оставалось только сверлить взглядом столешницу и умолять желудок потерпеть с новыми воплями.
– Устроилась уже? – не открывая глаз, спросил гаст. В ее списке тех, от кого можно ждать вопросов, он значился последним.
– Вроде того, – осторожно, словно ступала по тонкому льду, ответила она. Вдруг, если вести себя дружелюбно и спокойно, получится избежать конфликтов и новых насмешек?
– Ты проиграл, – гаст щелкнул пальцами и в мгновение ока из сомнамбулы превратился в живчика. Громко насвистывая, он с ногами взобрался на стул и бросил в демона пустым стаканчиком. – Кулгард, ты проиграл.
Среди них этот был самым высоким, если не сказать – огромным. Настоящая двухметровая гора мышц. От ушей вверх росли массивные рога, точнее – рог и половина его собрата. Густые темные волосы спускались от шеи вниз по позвоночнику. Кулгард был самым неразговорчивым из всех, за их короткое знакомство Марори не услышала от демона и десятка слов.
Кулгард достал из кармана пригоршню монет и небрежно швырнул их на стол. Гаст тут же сгреб добычу.
– Погодите, – девушка будто очнулась от наваждения, возмущенно уставилась сначала на одного, потому на другого, – вы что – спорили, уйду я или останусь?!
– На это и на многое другое, – подтвердил гаст. Обогащение сделало его разговорчивее, он даже стянул с головы капюшон, обнажил свои рыжие торчащие во все стороны лохмы. На вид они казались жесткими и неопрятными, как старая половая щетка.
– И на что же еще насчет меня вы поспорили?