В языковых дисциплинах она стабильно шла вверх и даже подтянула норсирские руны, которые Потрошители между собой называли «мозгодробительной зубоковырялкой». Убийственные сочетания гласных и согласных, тандемы бесконечных шипящих и рычащих звуков, которые имели десятки значений в зависимости от протяженности и твердости произношения. А когда Даган как бы между прочим спросил, не даст ли она «скатать» лабораторную по разложению астия на составляющие, Марори с удивлением даже для себя обнаружила, что больше не испытывает дискомфорта в присутствии своих проклятокровных однокурсников. Привычка – великая сила.
И, конечно же, все это стоило того, чтобы дважды в неделю изучать Плетение. Все ее скромные успехи ограничивались манипуляциями с простейшими стихиями, вроде призрачного света и наведения тени, но Марори намеревалась добиться большего если не талантом, то усердием и прилежностью. И, может быть, когда все немного поуляжется, поднять вопрос о переводе к Адептам Плетения. Потому что кроме ее безоговорочной любви к Плетению, Крови мироздания, причиной для перевода было и стремительно истекающее время до момента подачи заявки на инициацию Хаосом. Ведь в практической части она безоговорочно пасовала и огребала ото всех, от кого могла огрести, в том числе и от пола, на который ее регулярно роняли, и от стен, на которые ее так же регулярно швыряли. А ведь это была только подготовка – в зале с матами и тренировочным оружием. Без поддержки фэлфаэров.
«Зеленая скукота», – как любили говорить ее проклятокровные однокурсники.
До подачи заявления оставалось пять дней. И месяц после этого, чтобы подготовиться, сходить в Хаос, поймать хоть самое завалящее порождение и каким-то образом ухитриться выйти обратно живой и, по возможности, пригодной для дальнейшего обучения. Список, в котором все пункты, кроме первого, помечены грифом «невозможно».
По пути на станцию Марори все же нашла силы зайти в магазин и купить всяких вкусных сладостей и пару пакетов с соком. Они с Нимом договорились устроить что-то вроде пикника по случаю полного схождения с его лица синяков. Марори до сих пор чувствовала себя виноватой и каждый раз извинялась. Эльф каждый же раз говорил, что еще одно извинение – и они больше не друзья, и что синяки красят мужчину, и вообще стычка с Аситаро прибавила ему веса в глазах однокурсников.
На станцию Марори пришла с опозданием. Десятичасовой экспресс ушел, оставалось ждать следующий. Кроме нее на станции не было ни единой живой души, впрочем, вполне привычное явление, как она успела заметить. В такое время все дра’ морцы только-только выбирались в загулы. И в основном ехали оттуда, а не туда.
В телефоне пискнула СМСка от Эашу. Инкуб интересовался ее планами на завтрашний день и предлагал встретиться в романтической обстановке и обсудить то, что давно требовало обсуждения. Это казалось невероятным еще месяц назад, но она все-таки смогла привыкнуть к его сальным замашкам и даже научилась парировать их шутками.
«Предлагаю встретиться в тренировочной и поговорить обо всем в спарринге», – набрала она в ответ.