Тот сжал кулаки, нарочито громко хрустнул костяшками, но промолчал и даже согласно кивнул.
– Как дела у Крэйла? – спросил гаст.
Образовавшаяся тишина оглушала. Марори позволила себя осмотреться, осторожно скользнуть по лицам проклятокровных. Все, даже приставучий Эашу, выглядели озадаченными и пересматривались, будто ждали, кому же хватит смелости заговорить на щекотливую тему. Кем бы ни был этот загадочный Крэйл, его упоминание возымело большее действие, чем выкрики старосты.
– Я не знаю, – наконец, заговорил эльф, – давно его не видел.
Когда с общими вопросами было покончено, староста напомнил, что занятия начинаются с десятого числа следующего месяца, и несколько раз повторил о необходимости подтянуть «хвосты». Когда студенты начали расходиться, эльф попросил Марори задержаться. Его компания, да еще и один на один, пугала сильнее, чем приставания инкуба, который не преминул предупредить товарища о праве, которое он заявил на новенькую. Эльф оставил предупреждение без внимания.
– Я покажу твою комнату, – сказал эльф, когда они остались одни. – Тебе нужно заказать форму для повседневных занятий, для тренировок и для практических занятий.
– Я записала, – Марори неуверенно подняла блокнот.
Эльф продолжал смотреть на нее с нескрываемым раздражением, но хорошее воспитание запрещало ему дать волю чувствам. Девушке оставалось только догадываться, чем она успела ему насолить.
– На твоем месте я бы не распаковывал вещи, – убийственно холодно и жестко заявил он. Словно нашел лазейку для злобы и тут же выплеснул все до капли. – Очевидно, что все это, – он сделал неопределенный жест рукой, – фарс. Просто какие-то договоренности с Эльхаймом, чтобы замять конфликт. Если ты не круглая дура, то понимаешь всю абсурдность происходящего.
– Понимаю, – кивнула она, – но я рискну.
Вот так. Ее голова еще только переваривает все произошедшее, ищет лучший из возможных вариантов, а сердце все решило за считанные мгновения. Эльф вскинул бровь, поддавшись удивлению, но тут же снова нахмурился.
– У тебя есть фэлфаэр?
Она отрицательно мотнула головой. И подумала, что благоразумнее вообще не заикаться: она не имеет ни малейшего понятия, кто такие фэлфаэры и где их брать.
– Какой вид оружия ты предпочитаешь? – обрушился следующий вопрос. Не дожидаясь ответов, эльф все больше распалялся и напирал, подавляя желанием во что бы то ни стало избавиться от обузы. – Ты, вообще, умеешь пользоваться оружием? Умеешь убивать? Готова убить, если придется?
– У меня нет ответов. – Ничего более приемлемого она не придумала. Марори сделала два шага назад, снова увеличивая расстояние между ними. – Но я не буду сдаваться только потому, что еще не успела их найти.
– Иди за мной, – хлестко, словно дал пощечину, скомандовал эльф и быстрым шагом покинул аудиторию.
Девушка поспешила следом. Она надеялась, что Ним уже свободен и ждет ее снаружи, но в коридоре было пусто. Конечно, с чего бы ему беспокоиться о ней? Он и так сделал для нее больше, чем кто бы то ни было за последние дни.
Староста вывел ее на улицу, оттуда – на север, через густые заросли терновника. Узкая дорожка шла впритык к его колючим веткам, Марори сжалась в комок, чтобы не пораниться, но шипы все равно достали ее плечи и щеку. Девушка стойко выдержал боль, не издав ни звука. Как бы ни обернулось дело, она не даст повода принимать себя за слабачку и тихоню. Даже если ради этого придется пойти на многое.
«Ты готова убить, если придется?» – всплыл в памяти вопрос. Единственный, на который Марори знала ответ. Ответ, который ставил жирный крест на ее месте в Дра’Море. Если, конечно, ничего кардинально не изменится.
Корпус, в котором располагались спальные комнаты студентов, находился в самом дальнем уголке Дра’Мора. Дорога туда оказалась настолько путанной, что уже на половине пути Марори окончательно потеряла представление, в какую сторону они идут. И за все время им не встретилось ни единой живой души. Когда наконец из-за деревьев показались темные гладкие стены, Марори с облегчением перевела дух. Еще немного – и она бы подумала, что ее ведут на какое-то традиционное для вновь поступивших заклание.
Вход в корпус охраняли големы. Со скрещенными на груди руками, стальные гиганты неподвижно стояли по обе стороны двери. Марори невольно замешкалась, за что тут же получила насмешливый взгляд темного эльфа.
«Испугалась простых железяк, а еще собираешься у нас учиться?» – говорил его прозрачный взгляд.
– Без метки тебе не пройти. Хотя можешь попытаться, и тогда некоторой части тебя повезет просочиться через их кулаки. – Эльф не спешил что-то предпринимать. Он наслаждался беспомощным положением девушки и делал все, чтобы она это поняла.
– Где мне ее получить?
Вместо ответа он извлек из кармана железный, размером со спичечный коробок штамп и задумчиво повертел его в руках. Тем временем Марори пыталась представить процедуру клеймения, и ее передернуло.
– Я все же предлагаю тебе передумать, – настаивал эльф. – Поверь, через неделю, в крайнем случае – две, ты все равно отсюда сбежишь и будешь с ужасом вспоминать все, что связано с Дра’Мором. Это особенное место. То, что ты здесь, – всего лишь насмешка Магистра над Светлыми и их никчемной справедливостью, ответственностью и прочей лабудой, над которой посмеивается весь Мараабар. Метка же останется с тобой на всю жизнь, кроме того – это процедура не из приятных.
– Эльхайм уравновешивает Дра’Мор, и именно благодаря этому существует Равновесие.
– Ты меня раздражаешь, – признался староста.
– Ты меня тоже, – ответила Марори. Она боялась, очень боялась, но не могла смолчать. Лучше дать сдачи и получить в ответ, чем прослыть тряпкой.
Эльф, не церемонясь, дернул ее за руку, закатал рукав до локтя, обнажил запястье. Марори очень хотелось зажмуриться, но под взглядом эльфа она не позволила себе слабины. Что за день такой? Приходится постоянно испытывать на прочность собственный характер. Староста быстро приставил клеймо к запястью, надавил. С ужасом Марори смотрела, как железо раскаляется и прожигает кожу. От боли на глаза навернулись слезы, рука предательски задрожала. Когда пытка окончилась, эльф отнял клеймо и брезгливо откинул ее руку. На запястье образовался ярко-алый ожег в виде остроконечной руны, значения которой Марори не знала. Болело нещадно. Девушка поняла, что плачет, когда капли, обжигая, упали в центр клейма. Она подхватила чемодан и, не оборачиваясь на эльфа, буквально взлетела по ступенькам.
– Пропуск, – прогрохотал левый стальной страж, и из прорезей в шлеме на Марори глянуло тусклое красное свечение.
Она выставила руку перед собой и, решив, что этого достаточно, сделала шаг к двери.
– Пропуск, – повторил за братом-близнецом левый страж.
Марори непонимающе оглянулась. Темный эльф, склонив голову на бок, с триумфом наблюдал за ее реакцией. Понимание обмана обжигающей обидой вонзилось ей в голову. Взгляд опустился на клеймо, которое успело превратиться в набухший уродливый ожог и практически потеряло свой первоначальный вид. А рука тем временем до самого плеча онемела от боли.
– Я буду носить его с гордостью! – в лицо напыщенному эльфу Марори выплюнула все накопившееся за день разочарование.
– Добро пожаловать в Дра’Мор, – прошипел он, развернулся на каблуках и ушел.
Девушке оставалось лишь усесться на ступеньки и ждать, когда кто-то обратит на нее внимание. Сомнительно, что в таком месте есть хоть одна способная на сострадание душа, но что еще остается делать? Ждать пришлось недолго – из здания вышла девушка со стопкой книг под мышкой и потрепанным пергаментом в свободной руке. Она уже спустилась по лестнице, когда вдруг повернулась и спросила, в чем проблема. Марори объяснила про пропуск, но промолчала о клейме. По правде говоря, признаться в собственной доверчивости не давал банальный стыд. Но зато эльф, сам того не желая, преподал ей хороший урок на будущее: никому никогда не верить на слово.