Он что – привел ее в. библиотеку?
Вокруг, куда ни глянь, были книги. Они стояли на огромных, под самый потолок, стеллажах. Некоторые тома лежали на подставках под стеклом. Не будь Марори так обескуражена происходящим и услышанным, она бы первым делом посмотрела, что за выдающиеся экземпляры там покоятся. Но сейчас ее волновала только одна мысль: что за ерунду несет Крэйл?
Тем временем Шаэдис обогнул массивный стол из какого-то темно-красного дерева, открыл один из ящиков и выудил оттуда коробку. Обычную картонную коробку, как будто из-под обуви. На фоне мрачных готических аксессуаров остальной обстановки серый картон без каких-либо опознавательных знаков казался чужеродным артефактом с другой планеты.
– Не стой там столбом, иди сюда, – потребовал Крэйл. И, когда она не сдвинулась с места, убедительно предупредил: – Еще секунда – и я притащу тебя на руках. Ну, так как?
Марори, с трудом переставляя одеревеневшие ноги, подошла. Крэйл открыл коробку и достал оттуда снимок, который перекочевал к девушке в руки. Обычная фотография, сделанная, судя по качеству, мобильным телефоном.
– Это твой отец? – Крэйл встал у Марори за спиной и ткнул пальцем в моложавого мужчину, запечатленного в момент разговора с высоким господином в элегантном черном костюме.
Не в силах произнести ни слова Марори просто кивнула.
Но. как?
Понимая, как глупо выглядит со стороны, энергично потерла снимок большим пальцем. Какая-то очень наивная часть ее изо всех сил хотела верить, что это всего лишь глупая и очень злая шутка Крэйла. Но лицо отца никуда не делось, напротив – чем больше усилий она прилагала, тем более резкими и отчетливыми становились его черты.
Очнулась от того, что шанатар твердо, но осторожно, забрал снимок из ее скорченных пальцев и положил обратно в коробку. Коробка перекочевала в стол.
– Я видел его пару раз, – сказал Крэйл немного погодя, как будто давал собеседнице время прийти в себя, – незадолго до того, как мой отец. изменился. Тогда я не знал, кем был этот человек и что он делал в нашем доме, но после каждого его визита отец буквально с ума сходил.
– Мой отец никогда бы не стал!.. – Марори запнулась, потому что сама до конца не поняла, что именно собиралась возразить. – Он был простым человеком, он не водил дружбу с проклятокровными!
– Как и мой – с простокровками, – парировал Крэйл. – Тем не менее, ты все видела своими глазами.
Шанатар наконец отошел от нее, и Марори смогла выдохнуть, не боясь в очередной раз показаться слабосильной девчонкой, которую непонятно каким ветром занесло в Марабар. Кажется, именно проявления ее слабости злили Крэйла больше всего.
– Я думаю, этому всему должно быть какое-то разумное объяснение, – неуверенно предположила Марори. И поняла, что сама себе не верит.
– Логично.
– Возможно, они просто были друзьями? – зло ухмыльнулся шанатар. – Сама-то в это веришь?
– Нет, – призналась она. Марори пошарила взглядом в поисках кресла. Такое нашлось в самом темном углу библиотеки, и, говоря по правде, ей совсем не хотелось уходить так далеко от единственного источника света. Поэтому, чтобы избежать позорного падения, она обеими руками вцепилась в столешницу. – Ты сказал, что видел меня.
На этот раз пауза затянулась. Крэйл какое-то время стоял, словно окаменел: ни единое движение не выдавало в нем признаков жизни. Когда он, наконец, заговорил, его слова звучали глухо и скомканно, как будто шанатар до последнего не знал, что именно должен сказать.
– Я почти ничего не знаю, кроме того, что видел своими глазами. Ты была здесь всего раз, как я и сказал, - в день твоего семилетия. Я хорошо это помню, потому что. мне тот день никогда не забыть. Ты пришла с отцом, и я никогда не видел своего папашу таким чертовки довольным. Он чуть не пританцовывал от счастья. – Последние слова Крэйл едва ли не выплюнул. – Сначала я подумал, что ты будешь его Цепью – чистым источником крови. Но потом вы трое надолго заперлись в этой самой комнате. Отец долгое время обходился непостоянными источниками, и я был уверен, что именно поэтому с ним происходят все те странные вещи. Если бы у него появилась постоянная Цепь, он бы стал увереннее и спокойнее. Темные, как же идиотом я был. – Крэйл прошелся пятерней по волосам, выдохнул сквозь стиснутые зубы. – Я сидел под дверью и пытался подслушать, когда вышла ты. – Тут Крэйл повернулся и посмотрел на Марори так, будто видел ее впервые в жизни: невидящим слепым взглядом обозленного на весь мир существа. – Я даже сделать ничего не успел.
– Пожалуйста, замолчи, – взмолилась Марори. Неожиданный страх растекся по ней беспощадной отравой. – Умоляю, Крэйл.
Он и правда промолчал. Вместо этого стащил через голову безрукавку и приблизился к ней ровно настолько, чтобы она увидела.
На его груди, чуть выше сердца, виднелся отчетливый след от укуса. Темно-бордовые полукружия выглядели странно-свежими. Марори медленно протянула руку, коснулась шрама дрожащими пальцами – определенно старый: успел как следует зарубцеваться.
– Ты меня укусила, – жестко вколачивая в ее сознание каждое слово, сказал Крэйл. – И если бы не вышел твой отец и не оттащил тебя от меня – клянусь Темными, я бы сдох раньше, чем ты насытилась.
– Нет, – она едва шевелила губами, как завороженная разглядывая метку на его теле. Метку. Да она не знала, куда деть взгляд. Метка – это очень интересно и странно – спору нет. Но ведь он стоял перед ней полуголый. Чтоб ему пусто было! Такой весь. большой и рельефный. Ну как до такого не дотронуться? Нет! Марори Милс или Шаэдис, о чем ты думаешь?! – Я бы никогда такого не сделала. Я не пью кровь, Крэйл. У меня нет клыков. – Девушка нервно засмеялась, нарочно широко раскрывая рот. «Нервы-нервы, провались ты сквозь землю!» – У меня и сейчас их нет. Ты все это придумал, Крэйл Шаэдис, только я не знаю зачем.
– Клыков у тебя действительно нет, – на удивление спокойно признал он, но, едва Марори захотела отойти, сграбастал за запястье. Она уже знала, что вырываться из его хватки – себе дороже. – Но и в Дра’Мор ты приехала простокровкой. А сейчас – нильфешни. Не хочешь услышать продолжение истории?
– Нет, – как никогда искренне призналась она.
– Я умирал, Марори Шаэдис. Валялся на полу и доживал последние секунды. Даже не помню, что вокруг меня творилось. А потом. я почувствовал блаженство. – Его пальцы едва ли не выкручивали ей руку, но Марори не пыталась сопротивляться. – Как будто меня уничтожили – и дали возродиться кем-то другим. Бесконечно сильным, могущественным засранцем, способным разорвать мироздание в клочья и не поморщиться. Все, что я помню, – тебя надо мной, с раной на запястье. – Он что есть силы рванул на себя ее руку, вывернул, демонстрируя свидетельство своей правоты – тонкую рваную нитку шрама. – Сначала ты едва меня не угробила, а потом вернула к жизни, но кем-то другим. И будь я трижды проклят всеми богами, если хочу еще хоть раз испытать подобное.
Марори уставилась на шрам, пытаясь вспомнить, откуда он у нее. Кажется. Ну да, так и есть. Она порезалась, когда помогала матери готовить фруктовый салат на день рождения сестры. Мать предупреждала, чтобы она была осторожной, но то злосчастное яблоко было таким скользким.
– Когда я пришел в себя, то обнаружил, что меня, как чертового психа, цепями приковали к койке. Понятия не имею, сколько дней провалялся в таком состоянии, но я высох настолько, что даже пошевелиться не мог. Потом пришел отец, отпоил меня и рассказал, что я едва не убил мать. Даже он, шанатар из последнего и самого древнего рода, ничего не мог противопоставить мне – четырнадцатилетнему засранцу. Знаешь, каким ребенком я был до того, как ты дала мне попробовать себя? Доходягой, который одной ногой стоял в могиле, и задыхался раньше, чем поднимался на второй этаж. Ты. изменила все. Моя мать сошла с ума, отец сделался одержимым, а я – переродился.
Крэйл взял ее за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. После неожиданной вспышки гнева этот жест был невероятно мягким, почти. нежным.
– Я был абсолютно уверен, что убью тебя, как только ты окажешься в пределах досягаемости. Сделаю с тобой то, что ты сделала с моей жизнью: сотру в порошок.