Второго человека она видела впервые.
Но сразу поняла, что это и есть проклинаемый всем и вся Вандрик Шаэдис Даже несмотря на то, что выглядел он едва старше тридцати.
И в их с Крэйлом чертах было столько общего, что при некотором освещении и ракурсе, они сошли бы за близнецов. Одного роста, оба беловолосые и широкоплечие. Только в отличие от сына, Вандрик был одет с лоском: белоснежная сорочка, темные брюки, очки-«авиаторы». Некоторую расхлябанность образу добавляли разве что закатанные до локтя рукава. Марори присмотрела: тот же орнамент, что и у Крэйла. Не татуировка, а как будто родимое пятно размеров на всю руку.
Не было похоже, чтобы они спорили. Или прятались. Люди на снимках выглядели как обычные отец и сын на прогулке. Разве что отец выглядел скорее старшим братом.
Марори потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.
Крэйл сказал, что они с отцом не видятся. Или он сказал, что должен узнать, почему его отец сошел с ума?
О нет, Фандрик Шаэдис не был сумасшедшим.
Непонятно откуда. Но она знала это совершенно ясно. Как будто. он лично доказал обратное.
Марори спрятала снимки обратно, взяла себя в руки – и зашла в палату.
Позже, она тысячу раз выругала себя за такую опрометчивость. Даган в целом выглядел получше, чем на днях, а Кул как раз готовился к выписке. Он придирчиво оценил ее внешний вид и сказал, что все проблемы в жизни от дурной башки, хоть Марори ни словом не заикнулась о случившемся. Даган, хоть и силился казаться бодрячком, выдал пару вымученных шуток и, ссылаясь на то, что «до чертиков утомился лежать и ничего не делать», улегся спать. Кулгард нехотя рассказал, что у дьявола мало шансом снова ходить самостоятельно.
Марори малодушно не нашла сил сказать, что скоро оставит их. Либо потому, что поступит правильно, либо потому что сбежит.
Предстояло сделать еще пару тяжелых вещей.
Поговорить с Крэйлом.
Посмотреть ему в глаза – и услышать все объяснения. Надеяться на это было слишком малодушно, Марори верила, что распознает ложь. Хотя бы потому, что до сих пор наивно верила, что в тот вечер он говорил правду. Ведь, если он соврал об отце, то и всему остальному – грош цена.
Она несколько минут гипнотизировала взглядом телефон.
Нет, так не пойдет. Сейчас она позвонит, начнет заикаться, нести всякую чушь. Нужно сжечь все мосты. И для этого в ее распоряжении был всего один доступный способ. В конце концов, Крэйл сказал, что его дом – теперь и ее дом тоже. Если это правда – ее не вытолкают взашей. Если нет, тогда. и жалеть не о чем.
Вопрос «чем доехать» разрешился сразу, когда она вышла в коридор и наткнулась на Лолу. Та сначала окатила ее ушатом свежих «сплетен» на тему крыльев и клыков, и даже расписала ставки на то, как быстро она свихнется. Марори выслушала в пол уха, а когда сплетница выговорилась, попросила ее подвести. Лола хитро подмигнула и спросила, будут ли взамен какие-то пикантные подробности их «родства». Пришлось пообещать, что обо всем она узнает первой.
Всю дорогу до дома Крэйла Марори мысленно раз за разом прокручивала их диалог. Что она скажет ему, что он ответит. Пыталась предугадать его реакцию на ее появление. И фантазии были одна тяжелее другой. Зачем она только посмотрела снимки, будь они неладны?
От всего этого хоть как-то отвлекала неиссякаемая болтовня Лолы. Она знала буквально все обо всех. И, как всякая порядочная драморка, обожала тотализаторы. Оказалось, что на этом деле она успела самостоятельно накопить приличную сумму, и остаток пути Марори выслушивала, на что именно Лола ее потратит.
«А что я вижу в будущем?»
В воображении всплывали то пустой холод белоснежных лабораторий, то Армагеддон.
– Не забывай, что все подробности – эксклюзивом для меня, – высадив ее неподалеку от ворот, напомнила Лола. – Я на вас озолочусь, родственнички-голубки. Уверена, что тебя не нужно подождать?
– Абсолютно.
Пошлый смешок драморки потерялся в реве двигателя.
Марори еще раз мысленно пожелала себе удачи и поднялась на крыльцо. Уже даже потянулась к звонку, когда поняла, что дверь не заперта. Крэйл явно не относился к числу людей, которых можно назвать радушными хозяевами, но мало ли что?
Она потихоньку, чувствуя себя едва ли не воровкой, юркнула внутрь.
В ноздри ударил кислый запах алкоголя.
Марори поморщилась, прошла вглубь гостиной, осмотрелась, пытаясь понять, что же здесь произошло. Или этот бедлам – последствия той вечеринки? Если сопоставить время, что их вырвали на практику почти сразу после гулянки. Но ведь у Крэйла был целый штат големов, разве они не должны были хотя бы создать видимость порядка?
– Крэйл? – позвала она, осторожно ступая между опрокинутыми креслами, разбитыми статуями и разбитыми бутылками. Нога угодила в огромное мокрое пятно на ковре. – Крэйл, хватит от меня прятаться. И, знаешь, напиваться, это так не по-мужски.
– Еще как знаю, Мар.
Она так резко повернулась, что не сразу увидела идущего прямо на нее. Нима.
– Ним? Что ты.
Он зло улыбнулся – и в следующую секунду что-то тяжелое с треском обрушилось ей на голову.
Возвращение в реальность было болезненным и тошнотворным. Голова раскалывалась, во рту стоял противный горький привкус, как будто все это время кто-то заталкивал ей в рот уличную грязь. Марори слабо охнула, когда попытка открыть глаза превратилась в раскаленную вспышку боли.
– Напиваться – это очень не по-мужски, Мар, – раздался откуда-то справа голос Нима. – Но, видишь ли, я не хренов красавчик Шаэдис, так что мне плевать, будешь ты за мной таскаться или нет.
Значит, это все-таки не плод ее воспаленного воображения.
– Ним?
– Типа того, – был короткий ответ.
Она попыталась пошевелиться – и не смогла. Несколько секунд ушло на то, чтобы сообразить: она сидит на стуле, со связанными за его спинкой руками. И едва в состоянии шевелить кистями.
Ним стоял в паре метров от нее: початая бутылка вина в одной руке, и тонкий, как жало, кинжал в другой.
Он сделал несколько жадных глотков и зашвырнул бутылку куда-то за спину.
– У этих потрошителей целый подвал такого добра. Каждая бутылка стоит больше чем моя гребаная жизнь!
– В доказательство своих слов, эльф наугад взял новую бутылку из пар десятков тех, что стояли на столе, сковырнул пробку простейшим заклинанием. – За дохлого Крэйла Шаэдиса и его ублюдочную девку!
Он пафосно и нарочито театрально отсалютовал ей – и сделал глоток, нисколько не заботясь, что вино льется мимо рта прямо ему за шиворот.
«Сатис.»
Тишина.
Марори позвала еще раз, и не сразу поняла, что сделала это вслух.
– Что, зовешь свою шавку, проклятокровная тварь?
Ним в два счета оказался около нее, нацелил острее кинжала прямо в правый глаз. Не было похоже, чтобы количество выпитого сказалось на его способности быстро двигаться.
Марори невольно зажмурилась.
– Я бы с огромным наслаждением выковырял тебе глаз прямо сейчас, но это будет и в половину не так интересно, если этого не увидит братец Крэйл. – Он с неохотой убрал кинжал от лица своей пленницы, ногой подвинул соседний стул и оседлал его. Теперь их разделяло меньше полуметра. – Ну-ка, что там у тебя?
Ним попытался открыть ей рот, но Марори изловчилась и с неожиданной даже для себя яростью, впилась зубами ему в ладонь.
Эльф завыл от боли, попытался выдернуть руку, но Марори скорее дала бы проткнуть себе глаз, чем разжала челюсть. В следующую секунду Ним наотмашь съездил кулаком ей по лицу. Голова откинулась назад, хрустнули шейные позвонки.
– Ах ты.!
Он снова и снова лупил ее по лицу, пока Марори не провалилась в пустоту.
Из блаженного беспамятства ее выдернул поток льющейся на голову воды.
– Клыки, твою мать, – зло шипел Ним. – Я был уверен, что это долбаное вранье.
Марори нарочно зло оскалилась. Во рту еще стоял вкус его крови. Противный, словно гниль. Она с удовольствием выплюнула его эльфу в лицо. Вопреки ожиданиям, Ним не стал ее колотить. Громко заматерился, утерся.
– Ну что, Мар, позовем братишку Кэйла на ужин при свечах с феерическим трахом?
Он поводил перед носом Марори ее же телефоном.