Время между тем близилось к полуночи. Уста Мейрам посмотрел на часы и покачал головой:
— Ай, как мы загостились!.. Пора и честь знать. Собирайтесь, ребятки, надо трогаться.
— Что ты торопишь их, старый? — с обидой и упрёком сказал Масагпай. — Слава богу, комнат у нас много, постелей на всех хватит. Пусть переночуют в ауле.
— Спасибо, аксакал, — поблагодарил его Саша, — хорошо у вас, но нам никак нельзя остаться. Завтра рано утром — за работу. К тому же боюсь, разнежатся ещё наши ребята.
Все засмеялись. Гости, переговариваясь с новыми друзьями, направились к дверям. Хозяева вместе с ними вышли на улицу, окутанную снежно-голубыми сумерками. Геярчин оглянулась:
— А где же Тогжан?
— Я здесь, Геярчин! — отозвалась Тогжан, и Геярчин почувствовала на своём плече её маленькую руку.
Обернувшись, она увидела рядом с собой лицо Тогжан — бледное, заплаканное.
— Что с тобой?.. Где ты пропадала всё это время?
— Я… я была на кухне.
— Да ты вся дрожишь! Тебе холодно?
— Мне немного нездоровится.
— Ступай скорей домой!
— Нет, нет!.. Я провожу вас.
Она маленьким кулачком стёрла со щеки засохшую слезинку и вместе с Тосей и Геярчин заспешила к машине. Возле грузовика стоял Ашраф и как зачарованный глядел на приближавшуюся Тогжан. На губах у неё уже играла слабая улыбка.
— Тогжан, — срывающимся голосом сказал Ашраф, — вы правда хотите, чтобы я вас нарисовал?
Девушка утвердительно кивнула и зарделась от смущения.
— Тогда я скоро вас навещу! — пообещал Ашраф, а Тогжан тихо ответила:
— Я скоро сама к вам приеду.
Ашраф, всё ещё глядя на Тогжан, поставил ногу на колесо, ловко впрыгнул в кузов, помог подняться Тосе и Геярчин.
— Иди домой, Тогжан, — крикнула Геярчин, — простудишься!
— Правда, не стойте на холоде, — сказал Ашраф, а глаза его просили: «Обожди ещё… Не уходи!..»
Но грузовик дёрнулся и покатил в степную чёрную даль. Тогжан постояла ещё немного и уже повернулась, чтобы уйти, но кто-то осторожно удержал её за руку. Это был Алимджан. Он смотрел на Тогжан просительно и в то же время с какой-то отчаянной решимостью.
— Постой, Тогжан!.. Почему ты всё время прячешься от меня? Мы видимся последние дни. Ведь я уезжаю…
— Я знаю. Но пойдём домой, тут нас могут увидеть…
— Пусть видят!.. Я должен всё тебе сказать… Я всё равно поехал бы в совхоз. Я давно решил там работать. Только знаешь, почему я ещё туда еду?.. Чтобы тебя больше не видеть… Может быть, когда я буду далеко от тебя, мне станет легче, я смогу взять себя в руки. А тут… Когда я слышу твой голос, у меня сердце разрывается на части, когда я гляжу на тебя, я готов…
— Опять ты за своё, Алимджан! — оборвала его девушка, и на её лице отразились боль и досада. — Не надо больше говорить об этом. Прошу тебя… — Она помолчала в какой-то нерешительности, а потом подняла голову и в упор взглянула на Алимджана. — А знаешь… Я ведь тоже буду работать в новом совхозе. МТС посылает туда трёх трактористов.
В глазах Алимджана заметались радость, удивление, растерянность… Как хорошо, что Тогжан и там будет вместе с ним, что он каждый день сможет с ней встречаться!.. Хорошо?.. Но встречи с ней для него пытка! Снова на его преданный взгляд она будет отвечать взглядом равнодушным, жалеющим. Снова суждено ему мучиться и, может быть, даже больше, чем прежде: как знать, не найдётся ли в совхозе парень, к которому потянется сердце Тогжан?
— Если бы ты ехала в совхоз ради меня, Тогжан! — приглушённо, с горечью сказал Алимджан. — Я на всю жизнь был бы счастлив.
— Не говори так… — прошептала девушка. — Твои слова ранят мне сердце. Ты мне не чужой, Алимджан. Мы внуки старого Масагпая… Когда тебе больно, то и мне больно. Но чем я могу тебе помочь?.. Если бы я… если бы даже полюбила тебя, это всё равно не привело бы к добру. Что говорили бы о нас в народе? Как бы мы смотрели в глаза дедушке?.. Ведь мы родня… Я сгорела бы от стыда!..
Алимджан крепко, до боли прикусил губу, лицо его потемнело, плечи ссутулились. Тогжан с сочувствующей лаской тронула его за локоть:
— Алимджан, не надо… Не надо так. А то я чувствую себя виноватой. А в чём моя вина? Сердцу не прикажешь…
В доме скрипнула дверь. Масагпай с крыльца позвал внучку:
— Тогжан! Где ты? Иди домой. Приготовь мне крепкого чая.
Пытаясь заглянуть в глаза Алимджану, Тогжан попросила:
— Обещай, Алимджан, что не будешь больше так со мной говорить.
Алимджан обречённо вздохнул и согласно наклонил голову. Зубы его были по-прежнему крепко стиснуты, лицо сохраняло хмурое, напряжённое выражение.
— Вот и хорошо! — с преувеличенной радостью воскликнула девушка. — Пойдём домой, Алимджан. Дед меня ищет.