— Не надо гореть, уста Мейрам, — бросил Мухтаров. — Вы нам очень нужны. Гореть от стыда должен тот, кто тормозит хорошие начинания.
Захаров прикусил губу. Только сейчас до него дошло, что события принимают слишком опасный оборот. Он сухо и презрительно спросил:
— Скажите, уста Мейрам, какое вы имели право портить станок?
— А кто сказал, что мы портим станок? Разве совершенствовать — значит портить? Мы это делали не в тайне. Директору было известно о нашей работе.
Если директор знал и разрешил это, то он, Захаров, оказывается в глупейшем положении: ведь то, чем должен заниматься главный инженер, делают другие!
— А как работает товарищ Захаров? — продолжал уста Мейрам. — Нам он говорит, что занят со строителями, а строителей уверяет, что у него дел по горло в мастерской. Спросите любого нашего рабочего, он вам скажет, что помощи от главного инженера он не видел.
— Можно мне? — поднялся Ильхам. — Уста Мейрам прав. Молодые рабочие, конечно, не бог весть какие изобретатели — ракету на Марс ещё не запустили, но то, что мы делаем, мы делаем для совхоза. И я совершенно не понимаю, чего хочет товарищ Захаров, — наверное, чтобы мы сорвали подготовку к уборке.
— Выходит, что я сознательно мешаю работе? — язвительно спросил Захаров.
— Выходит, так, — спокойно заметил Ильхам. — У нас в Баку на заводе работал старый инженер. Между прочим диссертацию он написал на заводе, а лекции читал в индустриальном институте. Он говорил, что ещё не велика заслуга работать, вылезая из кожи, — надо научиться работать мало, а делать много.
Байтенов обратился к Захарову:
— Пожалуйста, Иван Михайлович, вы хотели говорить.
— Нет, я говорить не буду.
— Почему? Товарищам интересно послушать и вас. Вопрос серьёзный.
Захаров отрицательно покачал головой. Он никогда не дорожил мнением этих людей и не привык с ними считаться. Но сейчас Захаров боялся их и думал только об одном: лучше не говорить вовсе, чем необдуманным словом ухудшить положение. Втайне Захаров надеялся, что его защитит Соловьёв, который раньше благоволил к нему. Да и дядин разговор по телефону всё-таки должен помочь.
Но этого не случилось. В наступившей напряжённой тишине раздался возмущённый голос Соловьёва:
— Очень странная позиция у инженера Захарова! Идёт острое обсуждение его поступков, а он осмеливается молчать! Да, да, осмеливается молчать! Мы приехали сюда выполнить задачу, поставленную партией и правительством. И все должны об этом помнить. Зачем сюда приехал инженер Захаров? Писать диссертацию и работать или же ездить на охоту и пьянствовать? Мы всё это терпели, надеясь, что он исправится. Мы дорожили им: как-никак специалист! Инженер с дипломом, аспирант! Я хорошо знаю, что сам виноват в потворстве Захарову. Но и моему терпению пришёл конец. И я прямо говорю: совхоз не исправительное заведение, а у нас и без инженера Захарова достаточно хлопот и огорчений. Если он молчит, значит ему нечего сказать, или же он не считается с коллективом… Вы, Иван Михайлович, часто жаловались на условия работы… Что ж, у каждого своё представление о жизни. Конечно, театры, сады, рестораны, отдельные квартиры в Павлодаре — совсем не то, что работа в степи, где ещё — ничего нет. Так зачем же здесь быть человеку, которому безразлично, как мы будем жить завтра. Он, как гастролёр, приезжает, чтобы схватить, урвать, воспользоваться конъюнктурой. Что ему до будущего нашего общества?! Что ему до стараний людей увеличить производительность труда?! От имени всего коллектива я могу сказать уста Мейраму и Ильхаму: «Спасибо, товарищи, вы сделали очень трудное и важное дело». А главному инженеру, очевидно, надо сказать иначе: «Придётся вас освободить от работы, которая так вас тяготит».
В зале зааплодировали, и кто-то с места крикнул:
— Вопрос ясен! Один человек нашкодил, а сто человек из-за него теряют время!
Раздался смех. Смеялся и секретарь райкома Мухтаров. Поднявшись на трибуну, он заговорил:
— Правильно, вопрос ясен. Захаров не справился работой. Не ясно только одно: почему это произошло? А ответить на это мы всё-таки должны, как ни жалко времени… Главному инженеру казалось, что его высокая должность оберегает его от суждения коллектива. Он один разбирается в технике, а все остальные лишь механизмы, бездумно выполняющие простейшие операции. Как начальство прикажет, так и делай. Но если инженер Захаров может и заблуждаться, то коммунист Захаров обязан был задуматься, поправить инженера. Этого не произошло. Он забыл о людях, забыл, ради чего мы живём на земле… Я напомню вам образ чеховского доктора Астрова. Он говорил, насколько я помню, так: «Человек одарён разумом и творческой силой, чтобы приумножать то, что ему дано, но до сих пор он не творил, а разрушал. Лесов всё меньше и меньше, реки сохнут, дичь перевелась, климат испорчен, и с каждым днём земля становится всё бледнее и безобразнее… Но когда я прохожу мимо крестьянских лесов, которые я спас от порубки, или когда я слышу, как шумит мой молодой лес, посаженный моими руками, я сознаю, что климат немножко в моей власти, и что если через тысячу лет человек будет счастлив, то в этом немножко буду виноват и я…» Да, человек должен приумножать то, что ему дано. И если Астров только мечтал о переустройстве жизни, то мы делаем это. Позорно жить для себя, не думая о счастье других людей. А вот коммунист Захаров этого не понимает, он думает только о собственном благополучии. А как он ведёт себя в быту? Это всем известно, но жаль, что никто не сказал, как это называется. Мне хочется дополнить, так сказать, характеристику главного инженера ещё одним фактом. Есть у меня хороший друг. Директор завода. Старый коммунист. Недавно приходит и говорит: «Знаешь, мне надо влепить выговор». — «За что?» — спрашиваю. «За преступное благодушие и слепое покровительство. Вот читай…» И кладёт на стол два письма. Первое — от жены Захарова. Там всё сказано. И сказано принципиально. Нечего покрывать такого распущенного бездельника, как Захаров. И я сказал своему другу: «Вот тебе и выговор. Прими это письмо как партийное взыскание». А второе послание от самого Захарова… Здесь в зале сидят люди, которые либеральничали с главным инженером, носились с ним, прощали то, чего прощать нельзя. В результате именно этих-то людей Захаров поносит и клевещет на них. Это тоже хороший урок и секретарю партийной организации Байтенову и в особенности директору совхоза Соловьёву…