В передней части кораблика, там, где у обычных кораблей могли быть всяческие украшения, – сверкали два живых, слегка выпуклых глаза….
Глядя в эти глаза, Винд услышал мягкий, тонкий голос:
– Здравствуй, Винд.
Юноша произнёс:
– Так это ты говоришь, корабль?
– Да, это я.
– Ты знаешь моё имя?
– И твоё имя и твой язык.
– Но откуда? Ведь мы, кажется, прежде не встречались.
– И не должны были встречаться. Но не спрашивай, кто я такой и какова моя цель. Я не знаю.
Винд подумал, как странно должен выглядеть этот диалог со стороны. Что касается Аши, то она, если и удивилась, то не подавала виду, а сидела на прежнем месте и преспокойно вычищала свои роскошные, похожие на драгоценность перья.
Кораблик произнёс:
– Если хочешь, можешь дать мне имя.
Винд озадачился:
– Я никогда прежде не давал имён. И даже когда родился мой младший брат, то это родители выбрали для него имя – Кэидж. Мне кажется, что выбор имени – это очень ответственная задача. Ведя имя остаётся с человеком… или с кораблём на всю его жизнь.
– Так ты хочешь оставить меня без имени?
– Нет–нет, что ты! Сейчас… э–э… какое бы имя подошло для тебя?.. Ты вообще скорее какого рода: мужского или женского?
– Я… – кораблик задумался, а потом ответил. – Скорее – корабельного рода… Хотя нет – скорее, мужского.
– Ладно, тогда буду выбирать из мужских имён. Изумрадр подойдёт?
– Да.
– Не… мне самому не нравиться. Зеленчук?.. Нет!.. Парустр?.. Не–а. Крылов?.. Может, и правда, Крылов? Здесь сочетание двух слов «крылья» и «лов» – то есть, ты будешь ловить своими крыльями… ну или парусами ветер и летать быстро–быстро. У нас на Каэлдэроне жил один человек по имени Крылов, он э–э… – Винд смущённо замолк.
– Что же значит твоё «и»? – поинтересовался кораблик.
Винд быстро выпалил:
– Он умер от ожирения. Но тебе такое, конечно же, не грозит. Ты, кстати, чем питаешься?
– Я питаюсь солнечным светом, – ответил кораблик Крылов. – Мои паруса улавливают это аппетитное сияние, и дальше – оно разливается по всему моему телу. Сейчас мне надо много солнечного света, и как хорошо, что здесь только начинается день.
– Ты будешь расти? – спросил Винд.
– Я уже расту. Каждое мгновенье моё тело увеличивается, хотя увеличения эти слишком незначительны для твоих глаз.
– А летать ты умеешь?
– Пока что – нет. Я умею только плавать. Но наступит такой день, когда поднимусь в воздух.
Златокрылая Аша перелетела на более высокую ветку, и издала звук, который, как знал Винд, означал то, что кто–то приближается. И Винд спросил у кораблика:
– Ты сможешь спрятаться?
– А как же! – воскликнул кораблик и бесшумно, стремительно нырнул.
Но под водой ещё видно было порождаемое им изумрудное свечение.
Но кто же к ним мог приближаться? Неосторожный, не обращающий внимание на весьма громкие, недавно здесь звучавшие голоса зверь или же человек, каэлдэронец?..
Винд скорее ожидал увидеть зверя, так как люди на Каэлдэроне редко отходили от своего единственного поселения..
Юноша укрылся за стволом старого, массивного дерева; сам пригнулся к земле, и теперь, благодаря одежде, его сложно было увидеть со стороны. Обычный каэлдэронец не заметил бы его, прошёл мимо…
Сначала Винду показалось, что к берегу озера вышел зверь. Во всяком случае, на человека он не был похож. Вместо кожи – тёмно–зелёная, почти чёрная чешуя; вместо носа – изгибавшийся кверху острый рог. Однако же, этот незнакомец передвигался, стоя на задних лапах; и на нём имелась одежда, почти сливающаяся по цвету с телом.
В сильной, широкой лапе незнакомец сжимал трезубец, а за спиной его была закреплена широкая, кожаная котомка, из которой торчали некие, незнакомые Винду предметы.
Юноша медленно пригнулся ещё ниже, почти слился с землей, и теперь был уверен, что заметить его невозможно. Но Винд ошибался. Незнакомец спросил грубым голосом:
– Ты чего там разлёгся?! Пьяный, что ли?..
Винд приподнялся, но не знал, что ответить, и стоит ли, вообще, вступать с этим существом в какие–либо разговоры.
А неизвестный прохрипел:
– Пьяный, что ли, я спрашиваю?
Винд решил, что, пока и в самом деле лучше притвориться пьяным, приглядеться, решить, что делать дальше. И юноша кивнул.
Рогоносый рявкнул:
– Я слышал, ты здесь с кем–то разговаривал?!