И техник нажимает на кнопку с надписью «ДОЖДЬ»…
ЗАСАДА НА МАНХЭТТЕНЕ
Дождь… Дождь… Дождь…
Мы выбираемся из мокрых седел, одежда наша мокра, мы привязываем коней, чтобы они могли попастись, не можем рисковать – этой ночью никаких пут и колокольчиков; едим одно вяленое перченое мясо, никаких костров или стрельбы. Бой сделал бумеранг, и иногда ему удается добыть пару-другую луговых тетеревов, но это бывает нечасто. При таком дожде рыба не клюет, да и вся дичь, на которую мы могли бы охотиться, сидит по норам.
. В отряде нас сейчас тринадцать, а было двенадцать, пока Дентон Брэйди, старый Кимов приятель по Сент-Альбансу, не вышел спокойно из кустов под прицелом наших ружей.
– Денни!
– Ким!
Стволы опущены… Денни ездил с парнями Джеймса, и он был чем-то вроде вундеркинда в отряде Куонтрилла… Его звали Денни Могильная Плита – он мог убивать даже во сне, это было для него так же естественно, как дышать. И в то же время это всего лишь рыжий веснушчатый американский парнишка с широкой сияющей улыбкой…
Они обменивались историями о Куонтрилле и Кровавом Билле Андерсоне, и о легендарном капитане Грее, которого направили в Миссури организовывать партизанские отряды. Он привез с собой целую кучу конфедератского обмундирования, чтобы мы выглядели правдоподобнее, а многие из нас носили форму сразу обеих армий. Денни носил конфедератскую шинель и брюки северян, заявив, что он наконец занял освободителей с Уолл-стрит подходящим делом – пусть ему жопу прикрывают. Времена дымного пороха и капсюлей ударного действия, времена шестизарядных барабанных револьверов, с которыми приходилось обращаться крайне осторожно – не дай бог все шесть патронов сдетонируют разом. От этого уберечься можно, только если смазать каждую пулю плотной смазкой, чтобы не вылетали искры, от которых может возгореться порох в соседних патронах. В основном мы пользовались гусиным жиром, но вообще-то любой другой тоже годился. Представьте себе, врываемся мы в бордель, и все девочки уже ждут, что их сейчас начнут насиловать, и тут к их глубокому разочарованию наш капитан заявляет:
– Мадам, все, что нам от вас нужно – это все ваши запасы кольдкрема.
– Кто спиздил весь мой гусиный жир? – орет капитан, показывая пустую жестянку.
– СМИРРНА! – капитан Грей прохаживается вдоль строя угрюмых, оборванных солдат.
– Ладно, говнюки… если я не дождусь от вас исповеди, именем Бога я конфискую весь ебаный жир во взводе… Пойдет?
– Не буду врать, капитан, я смазывал им моего маленького затейника.
На лице мальчика – надменная улыбка.
– Какого хуя, почему ты не пользуешься слюной? Неужели у тебя нет никакой ответственности перед обществом?
– Простите, капитан, я забылся.
– Отдай мне твой револьвер.
– Но, капитан…
– Заткнись и выполняй приказ.
Мальчик угрюмо достает из-за пояса револьвер и отдает его капитану. Капитан вручает ему взамен однозарядную пистоль 50-го калибра.
– Эту штуку тебе смазывать не придется…
Индейский следопыт Визжащий Кот подъезжает и спрыгивает со своего взмыленного коня.
– Патруль северян, сэр… в пяти милях отсюда, направляется в нашу сторону…
– Сколько их?
– Человек пятьдесят.
Капитан Грей окидывает взглядом свой взвод… Тридцать человек, самому старшему еще двадцати нет… У одного мальчишки рука на перевязи.
– По коням!
Они трогаются в путь, впереди – Визжащий Кот.
Он получил это прозвище потому, что, вступая в битву, он верещит как ополоумевший и одним ударом сабли перерубает врага пополам.
Дождь… Дождь… Дождь…
Прижались друг к другу, завернувшись в промокшие насквозь одеяла, под тяжелым брезентом… кап-кап-кап… лошади все время запутываются в привязях, кому-то надо встать и посмотреть, что там с ними, а морфина уже почти не осталось… в отряде четыре морфиниста, им приходится установить норму – по четверть грана два раза в день. Им придется пройти через жуткие муки, прежде чем они к этому привыкнут… мальчик с растянутыми связками на ноге… Ким говорит, чтобы он думал о чем-нибудь приятном. Сам Ким все время старается думать о сахаре, но тот постоянно просыпается, шприц ломается, опиум превращается в грязь.
И Том закатывает ему сцену по поводу Денни:
– Твой призрачный любовничек – из загробного мира, верно?.. Или еще какая-нибудь мерзость в том же духе… Это все твои оккультные развлечения.
– Хватит, Том, мне и так нелегко.
– Иди, иди, наколдуй себе какого-нибудь монстра. Между нами все кончено.
Вместе нас удерживает только то, что мы заранее решили, куда направляемся и почему. А направляемся мы на юг, в сторону Мексики, потому что за голову каждого из нас назначена награда – за чью-то побольше, за чью-то поменьше, а назначили их по большей части Старик Бикфорд и мистер Харт – газетный магнат, который не выносит, если в его присутствии произносят слово «смерть» и который утверждает, что мы «портим здоровую кровь, текущую в жилах Америки, и развращаем доверчивых юнцов».– Мы у богатеев в черном списке. Поэтому мы корчим из себя робингудов, помогая бедным мексиканским крестьянам, и портим нашу здоровую кровь вяленым перченым мясом, сплетнями и молчанием.
Мы ослабели от голода, мы промокли, мы имеем жалкий вид, у нас окончились всякие припасы. Пора произвести вылазку в город.
– Итак, из-за того, что тебе нечем ширяться, нам придется отправиться в город, я правильно понял? – ехидничает Том. – И в какой же?
– В ближайший. Вопрос ставится на голосование.
Все голосуют «за», кроме Тома, который долго думает и только потом, пожав плечами, выдавливает из себя согласие.
Все знают, что это рискованно, поэтому готовятся основательно. Упитый Пит, паренек из Бруклина с лицом хорька, – наш эксперт по вопросам уничтожения. – В седельном вьюке у него снаряженные осколочные бомбы: остается только поджечь фитиль и бросить. Все приводят в порядок свое оружие. Ким и Бой берут на каждого по два гладкоствольных пистолета со спаренными стволами 20-го калибра и вешают их но обе стороны седельной луки. У других мальчиков нарезные револьверы калибра 410, заряженные стандартными пулями с сечением в одну шестую дюйма, а у двоих под куртками спрятаны обрезы 12-го калибра – их можно выхватить моментально. Тощий мексиканский парнишка по прозвищу Десять Штук с непроницаемыми агатовыми глазами держит в кобуре под своим пончо двуствольный пистолет 10-го калибра с пружинным гашением отдачи.
Рыжий Пес, проводник и следопыт, обследует окрестности и продумывает путь отступления на случай, если мы влипнем в историю и будем вынуждены уйти на дно – то есть на заброшенную ферму в трех милях от окраины города. Они всегда думают, что ты будешь прятаться где-нибудь далеко. Близко от города они и искать не станут. Кроме того, Рыжий Пес замечает на дороге «отвлекающий знак». Вот он стоит, в пятистах ярдах от нас:
МАНХЭТТЕН НЬЮ-МЕХИКО
В тополиной роще на берегу широко разлившейся грязной реки. Ким изучает город в полевой бинокль… придорожные харчевни, люди ходят туда-сюда… Субботний вечер в Нью-Йорке. Ким передает бинокль.
– Что-то мне здесь не нравится, – говорит он.
– Почему?
– Потому что я вижу одни и те же лица в самых разных местах по нескольку раз… такое ощущение, что они здесь все гуськом ходят.
– Ну, ты же сам знаешь, городок-то маленький.
– И все же что-то здесь не так. А ты что думаешь, Том?
Том раздраженно пожимает плечами:
– Ну, это вам же, торчкам, туда позарез надо… вы и решайте.
– Не веди себя как баба, Ким.
– Знаки неблагоприятны.
– Может, тебе стоит посоветоваться с твоим духом – хранителем?
– Ладно. Пошли.
Может, все в порядке, думает Ким, а я попросту запаниковал. Ему во сне приснилась сколопендра, он вскочил крича и пинаясь, а в другой раз проснулся и все лицо у него было в слезах – или то были дождевые капли?